– Сержант, поехали. Гражданку Быстрову в машину.

– Не трогайте меня! – рассвирепела черногубая. – Я вас всех на лесоповал отправлю! Тряпка! Тебе только курами командовать! Каких-то четырёх бандитов испугался!

Свержин не выдержал, сделал вид, что кинется сейчас на оскорбительницу, и та с визгом понеслась к полицейской «Ниве».

Обе машины «защитников закона» уехали.

Стало тихо.

Переговаривающиеся жители Митяева, удовлетворённые зрелищем, стали расходиться.

Жена больного, уже без платка, волосы наполовину седые, несмотря на возраст – не более сорока лет (у Константина сжалось сердце), поклонилась мужчинам, сказала тихо: «Дай вам бог здоровья!» – и ушла в дом.

Барсов и компания вернулись в дом Зинаиды.

– Ты знаешь, что наша благотворительность, а точнее, акция неповиновения суду, тянет на статью? – осведомился Калёнов у Барсова. – Эта стерва и до генпрокурора дойдёт, я верю.

– Мне уже нечего бояться, – криво улыбнулся Барсов. – Если полиция и в самом деле начнёт искать возмутителей спокойствия, трибунал нам не грозит. А эта мадам… ну, да, она живёт по принципу: жить надо так, чтобы депрессия была у других. Таких много. Но когда-нибудь и ей обломится по полной программе.

– Мне надо ехать на базу, – сказал Алексеев, посмотрев на часы.

– Я бы тоже уехал, – виновато сказал Свержин. – Гостя жду, друга детства.

– Давайте побудем здесь часок, – предложил Барсов, – на тот случай, если вернутся господа законники. Потом разъедемся.

Барсов посмотрел на Яшутина.

– А тебе придётся остаться до утра.

– Естественно, останусь, – сказал Константин.

– Где тут у вас удобства? – обратился к нему Калёнов.

– Во дворе, – смутился Константин. – Дом старый, у сестры руки не доходили устроить туалет в сенях.

– Не извиняйся, дело житейское. – Калёнов вышел.

– Вот теперь можно и кофейку попить, – сказал Барсов. – У тебя растворимый или есть молотый?

– Молотый, джезва есть.

– Отлично, я растворимый не пью. А есть что к кофе? Если надо, мы в магазин слетаем.

– Остались баранки да овсяное печенье, – снова смутился Яшутин. – Я не собирался тут задерживаться.

– Ладно, выкладывай своё печенье.

В дом вошёл невозмутимый Калёнов:

– Парни, у нас проблема.

Все повернулись к нему.

– Над нами летает дрон, – закончил Максим Олегович.

– Кипит твоё молоко! – присвистнул Алексеев. – Неужели по наши души?

– Обзор! – привычно скомандовал Барсов, хотя он уже не являлся командиром для своих бойцов.

Все, кроме Калёнова, приникли к окнам.

Яшутин вышел в сени, приоткрыл дверь на улицу.

К нему присоединился Барсов:

– Видишь?

– Нет. Надо выйти и осмотреться…

– На чердаке окошко есть?

– Н-нет… не знаю… в голову не приходило искать.

– Ружьё у тебя тут случайно не припрятано?

– Откуда?

Подошли Свержин с Алексеевым.

– Как они могли узнать, что мы в деревне? – задал вопрос капитан.

– Значит, за нами следили ещё в Москве, – сказал Барсов угрюмо. – А я расслабился, идиот!

– ЧВК?

– Дронами нынче пользуются все, кому не лень, – сказал Свержин.

– Максим Олегович, – окликнул Барсов Калёнова, – тип дрона оценили?

– Квадрокоптер класса «беркут», – ответил Калёнов, – судя по размерам и конфигурации.

– Такие могут нести не только видеокамеры, но и какое-никакое оружие, – проворчал Свержин.

– Нужна спецаппаратура, – сказал Алексеев. – Типа блокираторов радиочастот и отключения компьютеров. Радиоимпульсный пускач. Лазертаг. В крайнем случае СВЧ-ген. У нас в оружейной полно таких прибамбасов. Можно попробовать выписать.

– Даже не думай, там допуск нужен первой степени, – проворчал Барсов. – Нам вообще много чего надо. В том числе оружие. Хорошо бы раздобыть «глушаки». Максим Олегович, без помощи Евы нам не обойтись.

– Поговорю, – пообещал Калёнов второй раз.

Барсов открыл дверь, вышел на улицу. С минуту всматривался в небо, махнул рукой.

– Езжайте, я останусь с Костей.

Свержин, Каленов и Алексеев сели в «БМВ» капитана, машина развернулась в теснине улицы и умчалась.

Солнце село за зубчатую стену близкого леса. Вечерело.

Барсов открыл воротца, загнал свою «КИА Спорт» к «БМВ» Яшутина, оглядел улицу, вернулся в дом.

– Будем дежурить по очереди.

Константин, снимавший с плиты джезву с пеночкой кофе, шутливо козырнул:

– Есть, товарищ майор!

Если честно, он был исключительно доволен, что его конфликт с полицией завершился таким образом, и в душе решил при первой же возможности вернуть Барсову долг.

С улицы внезапно донёсся металлический удар.

Оба выскочили на крыльцо.

На крыше машины Барсова лежала граната, проделав в ней вмятину. А над домом на высоте десяти метров висел квадрокоптер, очевидно, и сбросивший гранату.

– М-мать! – выговорил Барсов удивлённо. – Назад!

Они метнулись в сени, но взрыва не последовало.

Выглянули: граната продолжала спокойно лежать на крыше автомашины.

Яшутин без раздумий прыгнул к ней, схватил гранату и метнул её в беспилотник изо всех сил.

– Ложись!

Оба упали: Барсов под крыльцо, Яшутин под защиту своей машины.

Но граната – стандартная противопехотная «эфка» размером с детский кулачок – не взорвалась и на этот раз. Зато удачно врезалась в один из пропеллеров дрона, и тот со скрежетом спикировал в огород Зинаиды.

– Ты даёшь! – выдохнул Барсов, вскакивая и направляясь к месту падения аппарата. – А если б она рванула?

– Если она сразу не рванула, то уже не рванёт.

Костя помахал рукой какому-то местному мужику в рубахе до колен, раскрывшему рот на улице.

– Мы тут в игрушки играем, всё в порядке.

«Игрушка» оказалась дроном российского производства: на его «штанах» – раме с двумя направляющими, на одной из которых была подвешена видеокамера, а вторая использовалась в качестве подвески для небольших грузов, – был выбит серийный номер «110» и красовалась выгравированная в металле эмблема в форме двух треугольников и буковке «В» внутри.

– Воронежский Точмаш, – пробормотал Яшутин. – Старая разработка. Мы пользовались такими больше года назад.