Клыка, который Фредрик привязал к его поясу. — Он остановит любого в семье, если они подумают навредить мне.

— Только если ты его касаешься, — рявкнул его брат. — И он не защищает от не Хартстрайкеров, — он покачал головой. — Смирись, ты станешь важным. То есть, мишенью. Если не хочешь постоянно сжимать свой меч, тебе нужна помощь, то есть, я, — он усмехнулся. — Смирись, братишка. Я делаю это для твоего же блага.

Скорее для своего эго. Но, хоть Джулиус был уверен, что Джастин придумал идею с рыцарем, чтобы выделяться и выглядеть жутко и важно, как его кумир, Конрад, он невольно ощущал тепло. Эгоистичное или нет, предложение Джастина о защите было выражением поддержки, и, как Джулиус начинал понимать, это нельзя было принимать легко. Он все еще не считал рыцаря необходимым — он не понимал пока всех способностей своего Клыка, хотя то, что он не дал Бетезде напасть на Свену утром, придавало уверенности — но то, что Джастин прикрывал его спину, успокаивало, и дело было не в физической защищенности. Он улыбнулся в ответ.

— Спасибо, Джастин.

Его брат кивнул.

— Я добавлю это в твой счет. Нам все равно надо начать новый, ведь я взорвал все твои старые долги в СЗД.

— Что ж, надеюсь, тебе не придется ничего делать, — сказал Джулиус. — Я…

— Что значит, не придется? — завопил Джастин. — Я надеюсь, что кто-то попытается тебя убить, чтобы я надрал ему зад при всем клане. Истории обо мне, бьющемся на равных с Конрадом в тронном зале — хорошее начало, но все знают, что он был тогда под контролем Эстеллы. Публичная дуэль — то, что нужно, чтобы поднять репутацию после бреда с конфискацией меча на прошлой неделе.

— Никто не попытается меня убить, — твердо сказал Джулиус. — Запугать, да, но не убить. Весь смысл новой системы выборов — сделать так, чтобы никому не нужно было убивать других ради власти. Убив меня, они только получат то, что кому-то придется занять мое место Клыка, а ни один жаждущий власти дракон не станет убивать ради такого.

— Кроме той части, где многие жаждущие власти драконы не считают убийство чем-то сложным, — прорычал Джастин. — Ты пытаешься многое изменить. Для тех, кому нравится то, как было при Бетезде, ты — помеха, а помехи убирают.

Это было правдой, но Джулиус не стал забирать свои слова. Пока Совет не был собран, правило Бетезды: «Никто не убивает Хартстрайкеров, кроме Челси и меня» еще работало. Это тоже было хорошо. Половина клана была бы уже мертва, если бы страх перед Челси не был сильнее ненависти друг к другу. Но, хоть Совет еще не работал, Джулиус уже верил, что новый Совет сделает все это неуместным. Зачем рисковать гневом Челси за убийство родственника, когда можно просто голосованием получить власть? Или, если не можешь выиграть сам, выпросить голосом сотрудничество с драконом, который может? Он не надеялся на справедливые выборы — они все еще были драконами — но продажа голосов и явное кумовство хотя бы уберет вариант убийства ради победы, так что никому больше не придется умирать.

Учитывая привычную жестокость внутри клана, Джулиус был готов звать это победой. Но рано было мечтать о мирном королевстве драконов, сначала нужно было, чтобы первое голосование сработало. Он хотел предложить Джастину идти, когда дверь распахнулась, и их мать ворвалась в комнату.

Джулиус и Джастин отпрянули в унисон. Бетезда Хартстрайкер всегда знала, как появиться, но она превзошла себя сегодня. Как Джулиус, она была в традиционном наряде майя, как было при изначальном дворе Хартстрайкеров, но, где Джулиус был в древнем наряде, Бетезда была наряжена как золотая богиня. В прямом смысле.

Каждый дюйм ее тела — от ушей до кончиков пальцев ног и ресниц — был покрыт золотом. Золотые украшения, позолота, золотая паста и пудра на коже — все золотое. Ее торс пересекало так много золотых нитей и цепочек, что Джулиус не знал, было ли на ней платье, или она просто была в украшениях. Даже ее лицо было покрыто чем-то, от чего ее зеленые глаза мерцали, как изумруды, с которыми их часто сравнивали. Она была с короной с перьями, как у Джулиуса, но синие перья у нее были из ее хвоста.

Она хотела зашипеть что-то на них, когда вошла, наверное, упрекнуть Джулиуса за опоздание. Но слова умерли на ее губах, потому что, когда Бетезда Хартстрайкер увидела своего младшего сына, она застыла.

Почти минуту все молчали. Они стояли там: Джастин ждал, Джулиус нервно ерзал, а Бетезда стояла, раскрыв рот, словно никогда раньше не видела дракона.

— Где ты это взял? — наконец, сказала она, ее зеленые глаза глядели на радужные перья, ниспадающие за Джулиусом как водопад.

На миг Джулиус подумывал соврать и сказать, что это была его идея, а потом вспомнил, что не мог. Теперь он знал правду о зеленых глазах, ложь Бетезде всегда была тратой времени. Он не хотел врать и скрывать то, что делал, и ему надоело терпеть гнев матери. И он просто посмотрел ей в глаза и сказал правду:

— Фредрик нашел это для меня, — он коснулся перьев покороче над его плечами. — Сказал, что это подойдет к моему новому статусу. Теперь, увидев твой наряд, я согласен. Мы не могли бы казаться равными, если бы ты была наряжена как золотая статуя, а я был в обычном костюме.

— Фредрик нашел? — Бетезда оскалилась. — Он заплатит за это.

— Нет, — прорычал Джулиус, скрестил руки поверх груди, покрытой золотом и шкурой ягуара. — Ты больше никого из нас не накажешь, матушка. После этого голосования твое правление закончится.

— Еще увидим, — прорычала Бетезда. Но, хоть это звучало как конец, она все еще глядела на него. Обычно Джулиус сказал бы, что она пыталась заставить его ерзать, но в этот раз ощущалось иначе. Она смотрела не на него, а будто сквозь него, и, судя по тому, как ее губа дрожала, ей не нравилось то, что она видела.

— Что такое? — спросил он, когда уже не мог терпеть ее взгляд.

— Ничего, — его мать заморгала. — Просто… шок видеть тебя хоть раз похожим на дракона. Обычно ты так ужасно одеваешься, что я раньше не замечала сходства.

Джулиус нахмурился.

— Какое сходство?

Бетезда отвернулась.

— С твоим отцом.

Он точно ослышался.

— Я выгляжу как Кетцалькоатль?

— Не принимай это как комплимент, — рявкнула она. — Его человеческий облик никогда не впечатлял. И, пока все это не вскружило твою голову, вспомни, как он умер.

Она щелкнула зубами, Джулиус скривился. Но он