В свою комнату я Дженнифер и привел. И усадив на кровать, сел сам рядом, держа ее за руки и заставив посмотреть мне в глаза. Дженнифер глянула на меня чистым, почти без зелени сияния взглядом. Как маленький ребенок, которому делают больно, а он не понимает за что.

– Забудь. Просто забудь все, что ты только что услышала, – произнес я, мысленно кляня себя за несдержанность.

Дженнифер вздрогнула и, пронзительным взглядом глядя на меня, с трудом сглотнула. Она постепенно понимала сказанное мной и начинала надеяться, но еще не принимала и не верила в услышанное. Несколько раз порывалась что-то сказать, но ей не хватало воздуха. Или сил. Или смелости.

– Ты меня ему не отдашь? – прошептала она едва слышно, после чего затаила дыхание в ожидании ответа.

– Нет.

Некоторое время мы сидели, так и держа друг друга за руки, после Дженнифер обняла и уткнулась мне в плечо, всхлипывая. Наконец давая волю эмоциям – я сейчас, держа в объятиях вздрагивающую от рыданий девушку, вдруг понял, что плачет она впервые с того момента, как очнулась в лесу Фегервар во время лечения дриад.

Так, обнявшись, мы провели очень много времени. Дженнифер, дав наконец волю эмоциям, плакала без остановки, я смотрел в окно и думал.

О том что сделал, что делаю, и что предстоит сделать.

Солнце уже село, ночь за окном приняла привычный зеленый отсвет, а мы по-прежнему сидели на кровати. Отпустив вожжи сдержанности и выплакав все слезы, Дженнифер обмякла. Причем ее подспудное напряжение, с которым она жила, оказалось столь велико, что сейчас девушка буквально обессилела. Она просто была не в состоянии подняться.

Я помог ей раздеться и уложил на свою кровать, аккуратно накрыв одеялом – Дженнифер только улыбнулась мне едва-едва, и заснула почти моментально. Сам же я за всю ночь глаз не сомкнул. Сидя на подоконнике, глядя в зеленое сияние на небе, я размышлял о предстоящем рейде в Дракенсберг уже с долей оптимизма.

Потому что наличие в команде магистра Никласа делало задачу выполнимой. Выполнимой по условиям, а не выполнимой с надеждой на фактор удачи или направленной божьей помощи.

И я был этому определенно рад.

В «04:45», когда я решил переместиться на кресло и немного поспать, ухватив от уходящей ночи оставшиеся два часа сна, раздался гудок ревуна побудки. Мерзкий звук, от которого сон слетает напрочь – и от которого Дженнифер соскочила с постели.

Увидев меня, не сразу поняла, что происходит и как здесь оказалась. После машинально прикрылась одеялом и только потом, судя по взгляду, вспомнила события вчерашнего вечера.

Дверь в этот момент отрылась – на пороге появилась знакомая мне спартанка инструктор. Та самая, которая сопровождала персонально меня во время отбора. Без слов и удивления (и без порицания – вообще-то ночевки вдвоем в одной комнате строжайше запрещены) спартанка окинула нас внимательным взглядом и жестом показала, что нам пора на выход. Смущающаяся Дженнифер оделась за считанные секунды, мне же не было нужды – я всю ночь и так в одежде провел.

Через несколько минут, которые требовались для приведения себя в порядок, мы впятером, вместе с Кавендишем, Нессой и Гарретом, уже двигались следом за провожатой-инструктором.

Здания казарм учебной части, как и плац, при этом оставались неосвещенными. Разбудивший нас ревун звучал лишь в наших комнатах, персонально для нашего отделения. Вся остальная учебная рота, и наш красный взвод в том числе, продолжала спокойно спать.

Миновав плац, двигаясь в тени сосновой аллеи, мы прошли через охраняемый тамбур прохода и зашли в гремящий металлом решеток лифт шахты в скале. Через полминуты спуска очутились на большой арене Третьего закрытого полигона, где тренировались офицеры – в основном отрабатывали новые конструкты на демонах или бездушных куклах.

Здесь нас уже ждал магистр Никлас. Он стоял в центре площадки арены, в экипировке боевого мага без знаков различий. И, вместо приветствия, магистр раздал каждому из нас по эгиде большого пехотного щита.

Никого из своих в известность о статусе Никласа как нашего наставника я еще не поставил, поэтому почувствовал на себе крайне удивленные взгляды. Но, видя мое непоколебимое спокойствие, остальные успокоились и восприняли происходящее как должное.

– Господа курсанты, – заговорил между тем Никлас. – Ставлю вас в известность, что у вас, как у первого отделения красного взвода учебной роты, с этого дня произошло изменение в расписании распорядка дня: теперь ежедневно у вас будут проходить со мной две дополнительные тренировки. Первая утренняя, начинаешься в ноль пятьсот часов, в пять часов утра, если по-человечески… – сделал он необходимую, больше для себя, ремарку.

Спартанка-инструктор, как и я, при этом едва заметно фыркнули. Маги Академии, даже «условно» нормальные – из практиков на границе, всегда старались показательно дистанцироваться от армии. Вот как сейчас Никлас счел нужным уточнить, что: «…если по-человечески в пять утра».

– … и вечерняя в один семьсот часов. В семнадцать ноль-ноль, если по-человечески опять же. Обе эти тренировки продолжительностью в один час тридцать минут будут проходить со мной лично. В тайне от остальных курсантов школы офицерской подготовки и иных лиц, которые будут проявлять интерес к вашему отсутствию в казарме утром и вечером, имейте это ввиду. Занятия со мной лично не освобождают вас от занятий по элементарной стихийной магии, которые вы будете посещать после моих тренировок. Посещать для того, чтобы увидеть и почувствовать разницу образовательных подходов, вам это будет полезно. А теперь господа и дамы курсанты, прошу вас, активируйте эгиды щитов.

Сразу после того, как сверкнули, материализуясь, полупрозрачные щиты, Никлас ударил. Вот так, просто и без предупреждения. Он ударил банальным воздушным молотом, но… это был очень сильный воздушный молот.

Можно даже сказать, что Никлас не ударил, а даже жахнул.

Никто из нас не устоял на месте. И если я просто отступил на пару шагов, с трудом удержав равновесие и все же оставшись на ногах, то остальные просто покатились по каменной поверхности площадки. Кавендиш так и вовсе отлетел почти к самому краю арены.

– Так… так, так, – вздохнул магистр Никлас, покачав головой. – Ну что ж, господа и дамы курсанты. У меня есть для вас две новости, хорошая и плохая. Начну, пожалуй, с плохой: ваш уровень готовности к освоению элементарной стихийной магии примерно… никакой. Это плохо. Очень плохо. Теперь о хорошем: ваш уровень готовности к освоению элементарной стихийной магии примерно никакой. А что это значит? Нет, не ты, Рейнар, не вздумай отвечать, я и так знаю что ты знаешь. Кавендиш, вернись наконец из той задницы куда тебя укатило легким ветерком, и ответь мне на поставленный вопрос.

– Это значит, что вы будете нас учить, а не переучивать, господин мастер-магистр, – произнес Кавендиш, подходя ближе и чуть морщась. Все же катился он действительно серьезно.

– И это правильный ответ, курсант Кавендиш! Так что не будем терять время, и приступим к обучению. Прощу вас, снова активируйте эгиды щитов и попробуйте хотя бы примерно встать так, как стоит курсант Рейнар. Сначала мы с вами немного полетаем, а потом я начну объяснять вам ваши ошибки. Отличный план? – подарил всем еще одну ослепительную улыбку магистр Никлас. – Отличный план же… правда? Не вижу радости осознания на лицах, господа и дамы курсанты!