— Вы шутите, да? — спросила я, но его лицо ясно говорило об обратном.

— Хорошо, что вы можете это себе позволить.

Может, и так. Но мне от этого не легче.

Два часа ночи. Не могу уснуть. Что Слоан обо мне наговорит? Что я обманывала мужа? Что я подвергла риску своих клиентов, уйдя с работы? Что я пыталась получить доступ к электронному счету моего начальника? Что уезжала на целый день работать в центр, а муж оставался дома с Питом? Все это правда. Но она ни в какое сравнение не идет с историей Роджера.

Если только мы не получим в судьи Уиллиса.

На сегодня все.

В.

Сегодня я шлепнулась. Прямо на попу. Споткнулась о треснувший тротуар. Приземляясь, проделала целый ряд умозаключений: я споткнулась, потому что соседи не отремонтировали тротуар, можно на них пожаловаться, даже подать судебный иск. Но я сама не ремонтирую свою часть дорожки, значит, перед моим домом тоже может кто-нибудь запросто упасть. Если это случится и упавший будет в курсе моих бракоразводных дел (практика показывает, что весь город уже в курсе), на меня тоже могут подать в суд. Значит, лучше начать ремонтировать тротуар. Пойти и купить какую-нибудь бетонную смесь.

Кого еще мне было встретить в магазине, как не мистера Билла Строппа собственной персоной, этого древоненавистника, спятившего маньяка, живущего за моим домом. Он стоял в отделе охотничьих товаров (что меня удивило) и выбирал винтовку. Попробовал на вес, вскинул на плечо, прицелился в удочки наверху. Надо было, наверно, поспешить в другую сторону, но что-то удержало меня на месте. Он быстро заметил меня.

— А-аа, друиды вышли на прогулку, — ухмыльнулся он.

— На охоту собрались? — Я ухмыльнулась в ответ.

— Точно. На медведя.

— На Мишку Смоки? Или Мишку Йоги?

Билл бросил на меня косой взгляд из-под тяжелых век.

— Ну-ка, дайте подумать. Вы не только с деревьями обнимаетесь, вы наверняка еще и спасаете китов. Вообще-то меня интересует аляскинский бурый медведь. Еду на канадское побережье. — Он вскинул на плечо вторую винтовку и прицелился в спальный мешок. — Ничто не сравнится с аляскинским бурым медведем. Самый здоровый сукин сын на моем веку, шесть футов высотой на задних лапах. Сто двадцать фунтов чистейшего ужаса. — Он опустил винтовку. — Присоединяйтесь. Хороший повар мне пригодится.

Невероятно! Вот прыткий наглец!

— Думаю, я воздержусь, если не возражаете. — Я направилась в другой отдел.

— А как насчет деревьев? — крикнул он вслед.

Я пропустила это мимо ушей. Не выношу охотников. Надо написать ему симпатичное длинное письмецо, где я не стесняясь выскажу все, что думаю о людях, убивающих невинных животных ради спортивного интереса.

На сегодня все.

В.

Решила сделать дружеский жест для Линетт Коул-Чейз. Вытащила кухонный комбайн, сделала соус чили по маминому рецепту (из всего, что нашла в холодильнике), напекла лепешек (смешав остатки разной муки) и понесла это все к Линетт, весьма довольная собой.

Она встретила меня какой-то вымученной улыбкой:

— Только что собиралась тебе позвонить.

Мы направились на кухню, как всегда безупречную. На голубом полотенчике было аккуратно разложено столовое серебро, рядом лежал тюбик чистящей пасты и фланелевая тряпочка.

— Ты прямо как пчелка, — сказала я, поставив горшочек с чили на сверкающий кухонный стол.

— Сегодня второй вторник месяца, день чистки посуды, — сообщила Линетт. Сняла желтые резиновые перчатки, положила их на край раковины.

— А в третий вторник месяца что делают? — подколола я.

— Обмахивают потолок и протирают плинтуса. — Линетт и глазом не моргнула. — Но с твоими деньгами я бы наняла кого-нибудь чистить серебро и протирать плинтуса, а сама кушала бы конфетки во Франции. Или где-нибудь еще далеко-далеко отсюда.

С моими деньгами. Кто знает, надолго ли они мои? Что, если Роджер отсудит у меня опеку Пита? И убедит этого борца за отцовские права вернуть ему состояние, чтобы Пит мог «жить на том уровне, к которому привык»? Даже думать об этом сейчас не хочу.

— Ты сказала, что собиралась мне позвонить. Все в порядке? — Я решила, что она хочет обсудить новые детали своей нетрадиционной интимной жизни, но оказалось, что она хочет поговорить обо мне.

— Мне звонил юрист Роджера, — начала Линетт. У меня мгновенно скрутило желудок. — Он хочет взять у меня показания. По-моему, он собирается сделать меня свидетелем, и не в твою пользу!

— Что-что?

— Ну, юрист — по-моему, его фамилия Слоан — задавал мне всякие вопросы. О тебе, о том, какая ты мать, оставляла ли ты Пита одного, приводила ли в дом мужчин. — Линетт потерла глаза. — Он спрашивал и спрашивал, задавал один вопрос за другим. Знаешь, он застал меня врасплох и совершенно сбил с толку. Боюсь, я могла сказать что-то не то! О, Вэлери! — Линетт прикусила нижнюю губу.

— Что ты ему наговорила, Линетт? Скажи мне немедленно! — Я уже была на грани истерики. Чуть ли не трясла ее за плечи.

— Я точно не помню. — У нее тоже дрожал голос. — Рассказала об Эдди, что видела его здесь раз или два… и про детектива.

— Что еще, Линетт? Что еще ты ему сказала?

Она расплакалась и закрыла лицо руками.

— О, Вэлери! Кажется, я в самом деле наговорила про тебя гадостей!

Теперь я уже бесцеремонно ее трясла.

— Что ты ему сказала, Линетт?

— Рассказала о том случае, как мальчики вырезали у тебя лодочки из мыла. Кухонными ножами. Он спросил, могла ли я спокойно отпускать моего сына играть к тебе, и я, я сказала, что после того случая с ножами сомневалась, отпускать ли Геракла, потому что, — она всхлипнула и шмыгнула носом, — я думала, что ты не очень внимательно за ними следишь. Я боялась, что они могут пораниться.

— О, Линетт, это же не так. — Мне пришлось схватиться за край стола. (Я хотела испепелить ее ненавистью, но она сама, очевидно, делала это за двоих.)

— Прости, Вэлери. — Она опять закрыла лицо ладонями. — Он сказал, что я должна говорить правду.

— Да, но зачем было вытаскивать на свет божий эту стародавнюю историю? Он же тебя не спрашивал про ножи, да? Ты это сделала по своей воле. О чем ты думала, Линетт? Чего ты, черт возьми, хотела? — Меня била дрожь. Боже, Господи, я могу остаться без Пита! Схватила телефон. — Мне надо позвонить адвокату.

— Конечно, конечно, звони. — Она стояла рядом, прикусив кулак, и смотрела на меня. Я все рассказала Омару.

— Что-то вам сегодня слишком везет. — Омар тяжело вздохнул.