Они работали в бункере, служившем жутким переходом между газовыми камерами и крематорием[239]. Было сложно, ведь трупов, в связи с постоянными поездами из Венгрии, поступало все больше и больше. Комендант Хёсс боялся оставить после себя ужасные свидетельства того, что творилось в Освенциме. Поэтому осенью 1944 года, когда Красная армия неумолимо двигалась на запад, Хёсс потребовал ускорить работу с трупами. Новая группа заключенных получила в руки плоскогубцы и торопливо принялась вырывать зубы из огромной горы убитых.

Волей судьбы золотые зубы оказались в аптеке Капезиуса. В 1943 году один из эсэсовских офицеров, которых назначили отвезти ящик в Берлин, бежал с этой жуткой добычей и был арестован в Дюссельдорфе. После кражи ящик был передан под юрисдикцию главы освенцимской стоматологии, доктора Вилли Франка, и его коллеги лейтенанта Вилли Шаца[240]. Почти вся драгоценная добыча была плотно набита в большие ящики и отправлена из Биркенау в руки Шацу. По удачному стечению обстоятельств кабинет Шаца располагался в аптеке Капезиуса. Последний и «предложил» предоставить своих ассистентов для разбора и сортировки чемоданов, набитых тысячами вырванных у трупов зубов. Коллекция была жуткая.

Капезиус рассказывал:

– Чемоданы пришли нам, точнее в офис доктора Шаца, и золотые зубы было приказано переплавить и превратить в протезы для нуждающихся в них заключенных, но с нашим оборудованием это было совершенно невозможно[241].

Однако, вне зависимости от наличия должного оборудования, Капезиус не собирался использовать золото для помощи узникам. Он лично организовал перевод офицера СС Болеслава Фраймака из «команды по извлечению зубов» в аптеку[242]. Его и его коллег из СС убедили, что всем заключенным суждено умереть в газовых камерах. Людьми овладела всепоглощающая жадность. Аптекарь Прокоп вспоминал, что видел 50–100 чемоданов, «набитых золотыми зубами, вырванными из тел жертв: на некоторых еще висели ошметки плоти. Запах стоял ужасный»[243]. В другом аптечном кабинете он наткнулся на «25–40 других мешков, с тысячами зубов и даже целых челюстей». А в том жутком наборе чемоданов, что он видел раньше, были «зубы убитых в газовых камерах, на многих еще оставались кусочки десен и костей»[244].

Сикорский, ассистент Капезиуса, после войны вспоминал: «На первом этаже, где находилась аптека, стояли чемоданы, набитые зубами. Когда их привезли в первый раз, Капезиус мне их показал. Я насчитал пятнадцать чемоданов, их принесли из крематория»[245]. По словам Сикорского, Капезиус назначил узника из Польши, Мацея Силуковского, следить за другими заключенными, которым приказали «плавить золото… для начальника это было второстепенной задачей». Сикорский увидел плоды их трудов, когда заключенные показали ему «золотые слитки, весом в 600–700 г каждый, изготовленные из золотых пломб и зубов»[246].

– Капезиус подходил к чемоданам, – рассказывал Прокоп о работе в подвале, – они были набиты зубами, кусками десен, обломками челюстей и костей. Все уже начало разлагаться. Запах стоял отвратительный. Жуткое зрелище.

Прокоп сказал начальнику, что лучше было бы хранить ужасающую коллекцию зубов в кабинете стоматолога. Капезиус это проигнорировал, склонился над чемоданами и «сам принялся копаться в этом ужасе. Он вытащил челюсть и попытался определить, сколько она стоит. Я убежал»[247]. Время от времени Прокоп проверял мешки и ящики зубов: «их содержимого с каждым днем становилось все меньше и меньше».

Приспешниками Капезиуса в этом деле были его друзья, лагерные стоматологи доктор Шац и доктор Франк. Сам он отправил десятки маленьких посылок, полных краденого золота, сестре в Вену[248]. Указания были простые: спрятать все там, где не найдут, потому что в хаосе завершения войны золото может быть единственной доступной денежной единицей.

В ноябре 1944 года к Генриху Гиммлеру пришло осознание поражения в войне. Глава СС приказал прекратить массовые убийства. В последний раз циклон Б использовался в Освенциме 2 ноября. В конце месяца десятки тысяч заключенных Освенцима и других польских лагерей смерти отправили (пешком) на запад, в немецкие лагеря смерти подальше от приближающейся советской армии. Тысячи людей, больных и слабых, умерли во время этих маршей. Почти все 4500 евреев из Моновица, отправленные пешком в Берген-Бельзен, были убиты нацистами, когда попытались скрыться в близлежащем лесу при бомбежке авиацией союзников.

Нацисты в Освенциме приступили к уничтожению улик. Первого декабря команда из 200 заключенных (около 100 из них были женщинами) начала разносить крематорий. Нацисты торопились избавиться от как можно большего количества улик, чувствуя приближение дня, когда им придется покинуть лагерь. К январю стало понятно, что эвакуировать всех заключенных невозможно. Их было слишком много. В концлагерях тогда было около 600 тыс. пленников, и около 250 тыс. были по сути рабами фабрик вроде Farben[249].