— Ну и фифа! — высказалась Танька, и мы наконец поднялись в квартиру.

К десяти вечера все приготовления были завершены. У Тани наготове стояла заряженная цифровая камера (я ей напомнила сразу, как мы вернулись, что нужно проверить батарейку, и если бы не я… ну да ладно), у меня в руках и телефон, и фонарик, найденный в шкафу в коридоре (он светит гораздо лучше); сами мы одеты прилично и нарядно (никаких тебе пижам) и даже накрашены. Это ведь попадет в выпуск! Ладно, на самом деле размалевана лишь Танька, я всего-то накрасила губы полупрозрачным блеском, но обычно я так не сплю. Также я успела набросать вступительный текст к видео. Конечно, это все можно наложить потом, но делать было все равно нечего, да и Татьяна пристала, напиши, мол, напиши! И вот, часа два назад, как только стемнело, мы включили бра возле дивана, и Грачева начала негромко вещать:

— Добрый день, мои преданные зрители и подписчики! Сегодня мы продолжаем расследование в городе Деснинске в квартире семьи Кротовых. Напоминаю, что Яна и Ярослав пожаловались на разбуженный со смертью деда Федора полтергейст, а также на неупокоенный дух самого Федора, при жизни некроманта, колдуна и черного мага, являющийся всем гостям данного негостеприимного дома. В прошлый раз мы поймали его смутный образ в кладовке, и все вы видели как минимум в течение трех секунд повесившегося пожилого мужчину с бородой, который испарился после чтения молитв и окро… окр…

— Окропления, — подсказала я.

— Да, окропления, — с трудом выговорила она, — святой водой. Боже, Юлька, какой сложный текст! Ну ладно, хоть записала…

— Ты подглядывала в экран телефона, — пожурила я ленивую блогершу, которая не пожелала выучить заранее написанный мною текст.

— Конечно, подглядывала! Я ж говорю, сложно…

— Но это же видно, что ты не гладко говоришь. Если бы не подглядывала, выискивая нужные слова, было бы лучше!

— Так, хватит критиковать! Это каждый может! А ты что сделала сама-то?

Я даже приподнялась от такого довода.

— Я вообще-то текст написала тебе! Алло! Тот самый, что ты пытаешься битый час нормально прочитать!

— Алло, алло, вас плохо слышно, вы, наверно, в тоннеле, перезвоните позже.

Против воли, я прыснула.

— Дурочка…

После этого Таня все-таки занялась самокритикой и стала пересматривать ролик прямо через маленький экран камеры. И занималась этим аккурат до десяти вечера.

— Слышь, Образец, — наконец заговорила она, — все-таки придется переснять!

И тут что-то зашуршало в кладовке.

— Началось, — прошептала Таня и снова взялась за камеру.

Я же медленно, чтобы не скрипело кресло, поднялась и сделала пару шагов к треклятой белой двери.

Статуэтки зашевелились. Диван завибрировал. Но это мы уже видели, этим нас уже не удивить… Следом за тем кто-то начал скрести по двери с внутренней стороны. Все сильнее и сильнее он (она? оно?) надавливал на дверь, так что стало казаться, что она сейчас откроется под таким напором. Затем послышались стоны и будто бы всхлипы. Или хрипы? Я обернулась на Таньку, словно ища поддержку, и она пожала плечами. Я вроде бы уже знакома с данным спектаклем, но на самом деле, сказать по правде, в записи это все звучало не так ужасающе. А может, они поменяли репертуар? Я ведь не помню ни стонов (во всяком случае таких продолжительных), ни всхлипываний, ни хрипов. Могу сказать только одно: если бы я не знала, что это жестокий розыгрыш хозяев квартиры, и если бы я была здесь одна, то точно бы грохнулась в обморок. Это реально звучало очень и очень страшно.

— Отрабатывают деньги, — похвалила я актеров этой маленькой пьески одними губами, чтобы Таня поняла, а тот, кто трудится в кладовке, изображая рассерженное привидение, не услышал.

Грачева почему-то повторно пожала плечами и так и оставалась сидеть на диване, точно забыла, зачем явилась сюда. Я подозвала ее рукой. Таня нехотя поднялась с камерой в руках и медленно пошла ко мне, словно заключенный в цепи каторжник, которому тяжеленные гири мешали быстрее переставлять ногами.

«Боится», — подумала я вдруг с легким весельем. Забавно. Она же знает, что это все понарошку, и все равно трусит!

Итак, мы стояли возле двери в кладовку и ждали кульминации. Дверь должна была сама приоткрыться, насколько я помню. Но почему-то этого не происходило. Что он задумал? Или он услышал, как мы подкрадываемся? Дело дрянь. Он может просто смыться. И мы ничего не докажем.

Я показала Таньке, чтобы она включила запись, но оказалось, что камера уже работает. Тогда я медленно потянулась к ручке. Нужно резко распахнуть дверь, и наш «дедушка» в искусственной бороде не успеет ретироваться.

— Готова? — спросила я одними губами.

Таня подумала и только через две секунды кивнула. Господи, Рыжая, соберись! Кому это надо, тебе или мне? Ты сама меня сюда пригласила!

Покачав головой с досады (с нее станется выронить камеру, и все усилия пойдут прахом), я все-таки последовала своему плану: резко открыла белую дверь.

А за ней… За ней реально висел старый дед! Вышедший из моды твидовый костюм-тройка, в нескольких местах погрызенный молью. Длинная седая борода. Мертвенно-бледное лицо, черные круги под глазами. Они даже макияжем не брезгуют! Ай молодцы!

— Ярослав, — я скрестила руки на груди, — сдавайтесь, вас раскрыли.

— Ваша карта бита! — вдруг невпопад заголосила Танька и сунула объектив камеры прямо в лицо «убиенному».

— Ярик, алло! — я пощелкала пальцами у него перед носом. — Мы знаем, что это ты, а не дед Федор. Слезай давай!

Я толкнула его в грудь.

Что-то не так… Боже мой, что-то явно не так…

Какая-то неведомая сила оттолкнула меня от кладовки и висящего там тела.

— Таня, — умоляюще пискнула я. — Отойди, умоляю…

Но Грачева продолжала пихать камеру Ярославу прямо в лицо.

— Ты че, Юлен? Так быстро сдалась? Струсила? А вот меня так просто не возьмешь! Ярик, слышь? Ты лох! — И Танька еще сильнее, чем я до этого, толкнула хозяина квартиры. Тело раскачивалось на веревке, но глаза не открывались. — Уснул, что ли?!

— Таня, проснись! — взывала я. Потом сосредоточенно выпустила воздух из легких и силой воли уняла легкую дрожь. Спокойно, это не первый раз происходит в моей жизни. Только никак не могу привыкнуть!

Затем я, глубоко и медленно дыша, вернулась к телу и приложила палец к его шее — еще теплой. К сожалению, вначале веревка мешала, и мне пришлось подлезть под нее.

— Ну что? — спросила Танька испуганно. Весь ее кураж куда-то подевался.

Вскоре я огласила неутешительный вердикт.

— Он мертв!

Глава 6

Катя

В фойе нас поджидал сюрприз. Слукавлю, если скажу,