поблизости кладбище. Немногим лучшими были условия в самом крупном лагере Севера, чикагском Дугласе. Из прошедших через него 26 000 южан до освобождения не дожил каждый шестой.

Историю войны, как известно, пишут победители. Газеты после войны активно обсуждали бесчеловечные условия содержания пленных в лагерях Союза, рушились репутации заслуженных офицеров – комендантов и охранников, но до судебных преследований дело не дошло. Впрочем, и южане, имевшие отношение к военнопленным-северянам, практически не пострадали. За одним-единственным, действительно «выдающимся» исключением.

Три тысячи на гектар

Название «Самтер» (в честь генерала и сенатора Томаса Самтера) «отметилось» в Гражданской войне дважды. Во‑первых, её первые выстрелы, прозвучавшие на территории Южной Каролины, первой объявившей о выходе из состава Союза после победы Линкольна на президентских выборах 1860 г., были вызваны тем, что силы южан сначала блокировали, а затем подвергли артиллерийскому обстрелу и взяли штурмом форт Самтер на побережье Атлантического океана, где находился небольшой гарнизон северян. Во‑вторых, в соседнем штате Джорджия в лагере Самтер, больше известном как Андерсонвилль, в 1864–1865 гг. располагался самый крупный и, по мнению многих, самый ужасный из концлагерей.

В отличие от Элмиры, и ранее бывшей военным объектом, Андерсонвилль был организован «с нуля». Слово «построен» к нему не очень подходит, поскольку из построек были возведены лишь двойная ограда, караульные вышки и казармы для охраны. Заключённые размещались под открытым небом, лишь частично в ветхих палатках, землянках или под дырявыми одеялами. Скученность была запредельной: при расчётной вместимости в 10 000 человек, количество людей, находящихся в лагере единовременно на площади в 11 гектаров (прямоугольник 490 м на 230 м), временами достигало 32 000. Санитарные условия – чудовищные: по лагерю проходили 2 канавы – одна для нечистот, другая для питьевой воды, но ни та, ни другая «не справлялись» со своими функциями, и вся территория лагеря была покрыта экскрементами, а дизентерия и другие желудочные заболевания представляли собой распространённые повседневные явления. Медицинская помощь практически не оказывалась, питание было совершенно недостаточным. Заключённые получали не готовую пищу, а продукты (в основном кукурузную муку грубого помола), но приготовить из них горячую еду, как правило, было невозможно из-за нехватки дров и посуды.

«Был ещё один доходяга; когда Вирц вошёл внутрь ограды, он поднялся с земли и попросил разрешения выйти наружу, подышать свежим воздухом. Вирц спросил, что он имеет в виду, бедолага что-то ответил, и капитан Вирц вытащил револьвер и убил его».

Из показаний свидетеля Томаса Элкоува, 28 августа 1865 г.

Из-за любой щепки, обрывка одеяла, куска лепёшки или старого башмака вспыхивали жестокие драки. Как это всегда бывает в подобных условиях, когда людям отказывают в соблюдении даже самых минимальных стандартов человеческого обращения, часть заключённых сбились в банды и терроризировали товарищей по несчастью. Их было две – «Налётчики» и «Регуляторы», – и между собой они враждовали только в самом крайнем случае, понимая, что для «достижения общих целей» им лучше сотрудничать. Охрану лагеря такая «внутренняя служба порядка» вполне устраивала.

«У одного из заключённых начался припадок; его соседи побежали к луже за водой. Не знаю, было ли им разрешено; вероятно, да, потому что охранников потом наказали. Сначала я услышал выстрел, но не видел, откуда. Затем я повернулся налево и увидел, как капитан Вирц выстрелил ещё два раза и ранил двоих…»

Из показаний свидетеля Феликса де ла Бома, 12 сентября 1865 г.

Охрана лагеря имела приказ при приближении заключённого к внутренней ограде стрелять на поражение и регулярно пользовалась этим: считается, что таким образом за год существования лагеря было застрелено около 300 человек.

По злой иронии одно из «словечек» Андерсонвилля через полвека «пошло в народ», и сегодня известно любому журналисту и офисному работнику. Dead line, линия периметра, пересечение которой заключённым позволяло охране застрелить его без дальнейших разбирательств, превратилось в грозное, но всё-таки не смертельное «крайняя дата, когда работа должна быть представлена».

Человек непростой биографии

Всем этим «учреждением» практически с момента его основания руководил комендант, капитан армии Конфедерации Генри Вирц.

Швейцарец из Цюриха, он приехал в США 26‑летним, после того как некоторое время пробыл в тюрьме за растрату. Он работал на фабрике, потом ассистентом в различных медицинских учреждениях и, наконец, надзирателем на плантациях в Луизиане. В начале войны он вступил добровольцем в армию Юга, был ранен (по его собственному утверждению – в Битве при Севен-Пайнс), произведён в офицеры (по его словам – за храбрость) и направлен в военно-тюремное ведомство; по другим данным, он служил в тюремных учреждениях практически всю войну. В апреле 1864 г. он был назначен комендантом недавно образованного лагеря для военнопленных в Андерсонвилле.

Примечательно, что с окончанием войны он не пытался бежать, хотя время и возможности у него были. Вирца арестовали «по месту прохождения службы». Некоторое время не знали, что с ним делать, но потом всё-таки решили предъявить ему обвинение в намеренном создании невыносимых условий содержания для военнопленных. В ходе следствия добавились обвинения в тринадцати эпизодах личной расправы с «контингентом» – убийствах, пытках и избиениях, а также в отдании бесчеловечных приказов охране лагеря.

«Виновен!»

Суд не был скорым, он продолжался около двух месяцев. У Вирца были адвокаты, и другие предусмотренные законом средства защиты также были ему предоставлены. Основной задачей обвинения было не только и не столько наказать конкретного преступника, но показать, что его действия были частью плана руководства Конфедерации (в первую очередь её президента Джефферсона Дэвиса и главнокомандующего генерала Роберта Ли) по истреблению военнослужащих Союза, что Андерсонвилль был намеренно превращён в «лагерь смерти», и это не было личной инициативой его коменданта.

Лагерь Андерсонвилль (1864)

Вирц и его защитники отстаивали ту точку зрения, что комендант делал всё возможное для поддержания в лагере нормальных условий, но не мог этого добиться из-за постоянного притока военнопленных, количество которых быстро превысило все возможные пределы, а также абсолютно недостаточного снабжения лагеря продовольствием, медикаментами и стройматериалами. Довольно красноречивыми были показания свидетелей, особенно в части конкретных действий Вирца в определенные моменты (кошмарность общих условий существования заключённых под сомнение никто не ставил).

«Он застрелил молодого парня по имени Уильям Стюарт, рядового из 9‑го Миннесотского пехотного полка. Мы с ним вдвоём вытащили мёртвое тело за линию частокола, и тут к нам подъехал Вирц и спросил, кто нам разрешил. Стюарт ответил, что кто надо, тот и разрешил. Не говоря ни слова, Вирц достал револьвер