зная, почему, — извини, я не расслышала с первого раза. У тебя очень красивое имя.

— Благодарю, — ответил Даниил. — И у тебя.

— Мне тоже нравится моё имя, — робко сказала Ира. — Признаться, я боялась, что ты уже придумал мне имя гораздо интереснее и звучнее. Я и сама люблю создавать красивые образы, но боюсь потом в них разочаровываться. И сама людей разочаровывать не люблю.

Даниил усмехнулся.

— Не переживай, — сказал он, и один тембр его голоса вмиг успокоил девушку, — я ничего себе не воображал и вообще старался не думать ни о твоём имени, ни о твоём образе. Я думал о тебе. Тешить себя ложными надеждами на «то самое имя» глупо, да и нечестно по отношению к тебе. Может, я скучен, но настоящие люди мне куда интереснее надуманных образов, пусть самых красивых. Так что твоё имя не могло оказаться «не тем».

— Рада слышать, — с улыбкой ответила Ира и вдруг осеклась, — а что, если «не тем» может оказаться не только моё имя?

Собеседник молчал. Ира поняла, что вопрос и глупый, и неуместный, и довольно преждевременный.

— Извини, — выдохнула она, — я слишком много беспокоюсь о пустяках. Мы ведь только узнаём друг друга.

— Да, — подхватил Даниил. — Продолжим игру?

Обменялись ещё несколькими вопросами. Даня узнал, что Ира училась на филологическом факультете, а год назад получила степень магистра педагогических наук. А Ирина узнала, что Даня влюблён в маркетинг и во всё, что связано с предпринимательской деятельностью.

— Как я уважаю людей, которые чем-то увлечены, — воскликнула Ира. — А чем ты занимаешься?

— Ну, сейчас я работаю в двух местах одновременно. Про одно из них ты знаешь, — Даня смущённо опустил глаза. — Мне и самому там не нравится. Я знаю, что здесь, в Петербурге, на работников общепита смотрят косо. Работа в фастфуде нужна была мне для стабильности, по крайней мере именно поэтому я туда устроился, когда был студентом. Но скоро ухожу. Неблагодарный труд. Чем больше ты бегаешь, моешь, жаришь, пробиваешь, выдаёшь — тем больше тебе платят. Если начинаешь думать или проявлять креативность — штрафуют. Никакого карьерного роста здесь нет, если ты нормальный парень: менеджеры любят пустоголовых выскочек с широкими улыбками. Умных не жалуют. Поэтому я до сих пор жарю картофель.

— Я смотрю, ты высокого о себе мнения, — усмехнулась Ира.

— А как иначе? — осклабился Даниил. — Именно потому, что я себя уважаю, вторую работу я подыскивал себе долго и придирчиво и наконец нашёл то, что мне нужно. Вторая работа — это почти что работа моей мечты. Я очень за неё держусь.

— И что это за работа? — Ирина заинтересовалась.

Даня рассмеялся и растерянно почесал затылок.

— Ну, я работаю официантом в ресторане в центре города.

— Официантом? — Ира удивлённо взмахнула русыми ресницами. — Это и есть работа мечты?

— Я со старшей школы грезил о такой работе.

— О работе… официантом! — Ира не могла понять, шутит собеседник или нет.

— О работе в ресторане, — улыбнулся Даня, и глаза его загорелись. — Потихоньку я изучаю тонкости ресторанного бизнеса, расспрашиваю коллег, наблюдаю за работой администратора, охраны, барменов. Недавно даже лично познакомился с владельцем ресторана, задал ему несколько вопросов. Он человек занятой, редко заглядывает, но мне время уделил, чему я был очень рад. Я уважаю культуру ресторанов, уважаю и официантов; думаю, я бы уже давно разбогател, если бы не оставлял им такие большие чаевые после каждого похода в кафе. — Даня усмехнулся. — Мне нравятся рестораны, их атмосфера, их дух, контингент, блюда, ароматы, форма, абсолютно всё. И когда-нибудь, — он чуть понизил голос и взял Иру за руку, — когда-нибудь я открою свой.

— В самом деле? — Ира оценила целеустремлённость молодого человека. — А почему именно ресторан?

Даня сделал два глотка из кружки и посмотрел в окно, на шумный Московский проспект.

— Есть у меня одно воспоминание из детства, — задумчиво протянул он, — я тогда жил в Сургуте вместе с семьёй. Зимы у нас были суровые и долгие, снежные, как в сказках. Только представь: небольшая квартирка на окраине города, стандартная кухонька, где стол с цветастой клеёнчатой скатертью стоит около окна. Деревянные рамы окон с потрескавшейся краской, словно обрамление картины. По углам картины — волшебные морозные узоры, а в центре — зимний пейзаж. Наш заснеженный двор. Высокая ледяная горка, ветви деревьев, покрытые инеем, чёрное безоблачное небо, оранжевый свет фонарей. Глядишь на эту картину, глядишь и вдруг замечаешь в окне отражение — это подошла к столу мама. Подошла тихо, осторожно, боясь потревожить и отвлечь тебя от мыслей. Она ставит на стол блюда, одно за другим: курник, пирожки с капустой, щучьи котлеты, пирог с яблоком и корицей. Всё с пылу с жару, а какой запах! — словно у этих блюд запах само́й материнской любви.

Ира прикрыла глаза от наслаждения; до чего она любила погружаться в светлые детские воспоминания!

— А теперь посмотри вокруг, — Даня широким жестом показал на соседние пустые столики, мигом вернув девушку в реальность, — и найди десять отличий. Видишь, чего-то не хватает. И дело тут не в блюдах, не в домашней кухне, я имею в виду обстановку. Вроде и мило, и чисто, и даже по-своему уютно, и сидим мы у того же самого окна…

— Души, — улыбнулась Ира, — не хватает душевности. Всё слишком формально.

— Именно. Я не просто так сказал, что почти нашёл работу мечты: я устроился в одно замечательное душевное место, которое и обстановкой, и набором персонала напоминает мой образ. Сейчас таких мест мало. Все гонятся за дороговизной, строгостью, простором. Взрослые ценности. — Он устало вздохнул. — Когда люди ещё маленькие, они любят качаться на качелях и спускаться с горок на санках, а когда вырастают, идут в казино или садятся напротив телевизора, довольствуясь исключительно взрослыми развлечениями. Куда же пропал их энтузиазм, куда исчезла потребность в радости, в веселье, в детской шалости?

— Люди меняются, — подтвердила Ира. — Чем взрослее мы становимся, тем меньше верим в чудо. В конце концов «потребность в шалости» исчезает навсегда.

— А вот и неправда, — отрезал Даня.

— Неправда?

— Именно, Ира, это огромное заблуждение, — воскликнул Даниил и улыбнулся прекрасными карими глазами. — Вот что я скажу: всё это осталось в нас и живо до сих пор. Просто взрослые развлечения несколько трансформировались, изменилось и наше отношение к веселью. Не человек меняется внутри, а мир вокруг него; нам лишь приходится подстраиваться. Ты когда-нибудь видела игровые площадки для взрослых?

Ира замотала головой.

— Вот и я ни одной, — сказал Даня. — А если бы были, они, поверь, пользовались бы большим спросом. Но для взрослых не строят площадок, для них