Оливия искоса бросает взгляд на Джоша – как он воспримет эти новости. Джош смотрит на полицейскую большими глазами.

– По тому делу допрашивали не только моего отца, но и всех на этой улице, – говорит Оливия племяннику.

– Но дело Сент-Джона было для него не единственным.

Оливии хочется залезть под стол. Ее семья – одно сплошное разочарование.

– Знаю, – бормочет она. В ту ночь, когда Лили сбежала из дома, рядом с их участком утонул Уэс Дженсен, парень, учившийся с ней в одном классе. Оливия уже уехала в колледж, а Шарлотта была сама не своя после исчезновения дочери. В последний раз Уэса видели на подъездной дорожке Карсонов. Дуайта вызвали для допроса, но никаких обвинений ему не предъявили. Смерть Уэса сочли результатом несчастного случая. Знать об этом старом деле Джошу было ни к чему.

– У вашей семьи давние отношения с властями.

А то она не знает.

– Давайте вернемся к случаю с матерью Джоша, хорошо? – Оливия кивнула в сторону племянника. Мальчик и без того достаточно напуган, чтобы еще копаться в грязном семейном белье.

– Вот что, мисс Карсон. – Таня закрывает планшет. – Ваша сестра взрослая и имеет право пропадать без вести.

– Она оставила сына, – возражает Оливия.

– В этом она не первая.

– А если она пострадала? Или погибла? Мы полагаем, что с ней что-то случилось.

– Ушла, – добавляет Джош.

– У вас есть основания так думать?

Оливия откидывается на спинку стула.

– Нет, но…

Таня останавливает ее, подняв руку.

– Пока нет никаких свидетельств совершения преступления, Лили – или как там зовут вашу сестру – взрослый человек. Наши возможности в данном случае ограничены. Мы не знаем ее последнего местонахождения, не знаем адреса и, не имея такой информации, не можем опросить потенциальных свидетелей. Ежегодно в стране пропадает более полумиллиона…

– Знаю, знаю. – Облокотившись о стол, Оливия задумчиво постукивает пальцами по лбу. – Не может быть, чтобы мы ничего не могли сделать. У меня ее сын. Нам нужно ее найти.

– Какой у нее домашний адрес?

– Не знаю.

– Хмм.

– Он знает, но не может сказать. – Оливия кивает на Джоша, который смотрит на стол. Угрюмый, напряженный, он напоминает сжатую пружину. Она не меньше, чем он, хочет найти Лили. Может быть, сестра и спала с ее бойфрендом, но Джош ничем, каковы бы ни были обстоятельства, не заслужил, чтобы его разлучали с матерью.

– А вот это? – Оливия указывает на бейсболку Джоша. – Это ведь район Сан-Диего, верно, Джош? – Он кивает, и она с надеждой смотрит на Таню. – Это поможет?

Таня снова открывает планшет.

– Вот что я вам скажу, мисс Карсон. Мы примем ваше заявление и обратимся за помощью к коллегам в Сан-Диего, но толку от этого будет мало, поскольку мы не знаем ни ее имени, ни адреса.

– Но это уже хотя бы что-то? – Оливия снова смотрит на Джоша, который хмурится и постукивает кулаком по столу. – В чем дело?

Вместо ответа он только хрипит, и ее вновь охватывает тревога.

– Если узнаете адрес, – говорит Таня, – я смогу связаться с тамошними правоохранителями и попросить их провести проверку. Ее навестят, поговорят с соседями. Скорее всего, она объявится через несколько дней. В большинстве случаев так и происходит.

– А если не объявится?

Таня поднимается.

– Найдите адрес. Поговорите с ее друзьями. Кто-то должен что-то знать. Узнаете что-нибудь, приходите. – Она кладет на стол карточку.

Джош сбрасывает ее со стола.

– Нет! Нет! – взрывается он, и это напоминает сцену, случившуюся на кухне Оливии в присутствии Лукаса. – Черт! Вы… помочь… – Он колотит кулаками по столу и пытается дотянуться до полицейской.

Таня отпрыгивает и кладет руку на кобуру.

Оливия срывается со стула и бросается к Джошу. Сердце подскакивает, паника плещется в груди.

– Нет! Стойте! Это же ребенок.

Таня смотрит на нее без всякого выражения.

– Мэм, успокойте вашего племянника.

– Извините. Он расстроился. Хочет найти маму. Джош. – Она поворачивается к нему.

Джош пинает стул.

– Черт, черт, черт. Она… помочь. Моя мама… мама… – кричит он. – Она ушла! Ушла!

– Все в порядке. Пойдем домой. Там разберемся. – Джош идет к двери. Оливия хватает рюкзак и сумочку. – Спасибо, что уделили нам время, – бросает она через плечо и торопливо идет вслед за племянником.

Оливия догоняет его на парковочной площадке. Джош нетерпеливо расхаживает вокруг машины, а когда немного успокаивается, она достает сигарету.

– Жаль, Таня не смогла помочь.

Он тычет в нее пальцем.

– Ты обещала.

– Да, обещала. Но мне нужно имя твоей мамы. Полиция не может ее найти… я не могу ее найти, пока мы не узнаем имя. Как ее зовут?

Он сжимает губы, трясет головой и наконец ревет от отчаяния.

Потом скрещивает руки на груди, прислоняется к дверце и угрюмо молчит.

– Джош. – Оливия бросает сигарету, давит ее каблуком и ждет, пока он повернется к ней. – Я не сдамся. И ты не сдавайся.

С Итаном Миллером Оливия познакомилась в первый день занятий в средней школы. На уроке о системах государственного управления он занял пустое место позади нее. Потом ему потребовалось два месяца, чтобы набраться смелости и заговорить с ней, хотя она и улыбалась ему каждый день.

Теперь, после ее звонка, ему понадобилось меньше.

Итан прибывает ровно в семь, как и обещал, прямиком из Лос-Анджелеса. Несмотря на усиливающиеся сомнения в том, что отец – он, и крепнущее подозрение, что Лили солгала Дуайту, чтобы позлить старшую сестру, само предложение Итана повидаться, готовность приехать лично после одного-единственного телефонного звонка по прошествии четырнадцати лет приводят ее к выводу, что либо он знает о Лили что-то, о чем нельзя говорить по телефону, либо он и в самом деле отец Джоша и хочет встретиться с сыном.

Оливия не против говорить хоть весь день. После полицейского участка она пыталась дозвониться до него, но вспомнила, что у него деловые встречи.

Теперь Итан стоит на ее крыльце, в круге искусственного света. Стоит, как память о прошлом, а когда Оливия открывает дверь, улыбается, и морщинки берут в кавычки его рот. Легко и непринужденно сунув руки в карманы, он рассматривает ее откровенно, без малейшего стеснения. На нем коньячного цвета брюки и черный галстук, каштановые с рыжинкой волосы чуть растрепаны – она помнит его привычку запускать в них пальцы и ерошить, когда что-то не так. Бороздки от пальцев видны и сейчас, а значит, он нервничает, возможно, не меньше, чем она. Но эта улыбка, рот, глаза… Стоило ей увидеть его, как сердце тут же срывалось с места. На этот раз та же реакция никак не проявляется внешне, а сердце колотится по иной причине – из-за Джоша.