Я даже не способна понять, что мне нужно, а что нет. Как мне вести себя здесь, в мире, который функционирует не только по магическим, но и по человеческим законам взаимоотношений, где деньги всегда все усложняют в разы?

Больше всего мне хотелось сесть где-нибудь посреди дороги и просто разреветься. Это было бы так просто! Я бы ревела, и меня бы кто-нибудь пожалел, взял за руку, отвел бы куда надо. Рассказал бы за меня, что я только рада относиться к Бонни, как к равной.

Что я вовсе не сказочная принцесса из высокого замка! Да я обожала копаться в грязи, когда мне было года четыре. Возвращалась домой чумазая, как поросенок, и ни одна нянька не могла уберечь меня от приглянувшейся лужи!

Я ведь не Марка какая-нибудь, мне не нужны рабы, мне не нужны служанки, мне не нужны последователи и поклонники.

Мне нужны друзья.

Но я такая неуклюжая, вечно ляпаю что-то не то. И поделом мне пришлось ужинать одной, а потом одной идти в комнату по длинной дороге между столовой и общагой.

Недавно прошел дождь, было сыровато и прохладненько, но из-за внезапно проснувшейся во мне тяги к самоистязанию я не стала кутаться в предусмотрительно захваченную шаль, и покрылась гусиной кожей, точь в точь глупая гусыня, которой я и являлась. А вдруг Бонни заблудится из-за меня? У нее есть Каркара, но вдруг? Сложно было отогнать эти мысли, и они кружились в голове в бешеном хороводе…

Я думала, этот день просто не способен стать хуже, но случилось то, что случилось.

Такие встречи называют судьбоносными. Когда про них рассказывают, используют обороты вроде «меня будто поразила молния», «как гром среди ясного неба» и прочие сильные метафоры.

Ну так вот.

Я шла в комнату, и вдруг, как гром среди ясного неба, на меня выскочил Элий. И я пошла дальше соображая не больше, чем хорошенько поджаренная молнией селянка.

Мощеная дорожка под моими ногами, камни которой я чувствовала сквозь тонкие подошвы казенных туфель; свежий вечерний ветерок, ерошивший выбившиеся из моей косы бесчисленные рыжие пряди; прекрасное сиреневое небо, прозрачное и чистое; несмелые голоса птиц и звонкий смех девчонок чуть в отдалении; травы, названия которых я не знала, но чьи стебли разглядывала так тщательно, как будто от этого зависела моя жизнь, и все те душистые ароматы расцветающей весны и рядом расположенной столовой… Вот что я старалась осязать, чувствовать, ощущать и видеть как можно полнее, в деталях, чтобы не заметить, не обратить лишнего внимания, не повернуть головы в сторону такого знакомого разворота плеч и таких родных синих глаз.

Я одновременно надеялась и что он не узнает меня без ежедневного макияжа в скучном сером платье, и что узнает и такой. И что пройдет мимо — и что набросится с объятиями.

Сердце билось гулко, быстро, громко, коленки дрожали и подкашивались. Я казалась себе кукольником, у чьей марионетки посреди представления, вот досада, лопнули все нитки. Но ему все равно нужно как-то управлять неповоротливым деревянным телом, чтобы…

Чтобы что?

Что страшного случится, если я, например, поздороваюсь?

Эта мысль какое-то время держалась на вершине того побулькивающего котла, который представляла из себя моя голова в тот момент, но вскоре сдалась под напором паники и бесславно затонула.

Я прошла мимо.

Я решила, что гроза миновала.

Но…

— Еленька! — Вдруг окликнули меня, — Тайе Елания, милая моя тайе Елания, это же…

Я обернулась.

Я посмотрела в его лицо, освещенное надеждой.

— Да, — сказала я хрипло, — это я. А кто… вы?

Сглотнула.

Я понимала, что делаю самую большую глупость в моей жизни. Я бы не удивилась, если бы из моих ушей вдруг повалил пар. Я не покраснела только потому, что мой организм не мог решить, что он предпочитает: горячку или обморок.

— Я, — сказала я, с ужасом наблюдая, как вдруг осунулось его лицо, — вас не помню. Кто вы? Из обслуги? У меня нет на вас времени.

Я развернулась.

Я ушла.

Как заставить себя забыть, что сделала жуткую дурость, которая, возможно, сломает жизнь не только тебе, но и человеку, которого ты очень ценишь?

А если сделал несколько таких дуростей?

Когда я вернулась в комнату, меня трясло. Если бы кто-нибудь спросил меня, зачем я поступила с Элием именно так, а не иначе, вряд ли я смогла бы объяснить: причина если и была, то скрылась так глубоко в моей голове, за ворохом повседневных забот и недавно появившихся проблем, что я просто не могла там ее разыскать. И у меня в конце концов сложилось ощущение, что ее и вовсе не было. Просто, не зная, как поступить, я интуитивно выбрала на первый взгляд самый простой путь: относиться к проблеме так, как будто ее вовсе нет.

Но теперь-то я поняла, что это неправильно! Потому что… подло, вот. Но вернуться и признаться в том, что я просто испугалось… было просто выше моих сил! Потому что мне было невыразимо стыдно, вот и все. Да я просто рот открыть не смогла бы!

Меня учили языкам, немножко — счету, танцам учили, светским манерам, недавно вот начали учить химии… да много чему! Но извиняться я совсем не умела. Не то чтобы дочери настолько богатых людей, как мой папенька, часто извиняются.

Но у меня перед глазами стояло лицо Элия. Такое… по-детски обиженное. Непонимающее.

Щетина на подбородке. Едва заметные круги под глазами. Какое-то осунувшееся, заострившееся лицо. И это все… из-за меня?

Когда Щиц рассказывал мне про него, он говорил так беззаботно, что я совсем не подумала, как нелегко человеку, который планировал блестящую будущность в рядах военных, стать слугой в Академии склочных старых дев, которой это место и являлось.

То, что нэй Элий пошел ради меня на такие жертвы, обязывало меня хотя бы относиться к нему по-человечески при встрече. Отношения — это своего рода сделка, и мой поступок — это ничто иное, как злостное уклонение от взятых на себя обязательств.

Я привыкла, что деньги моего отца имеют над людьми огромную власть, и пользовалась причитающимися мне по праву крупицами этой власти так, как хотела. Дома Элий отлично вписывался в мои ожидания от жизни. Не он, так другой, не менее симпатичный и широкоплечий, кто-нибудь еще, кто клюнул бы на шанс однажды получить от папеньки прощение и наследство в придачу. Вот сделка, которую я готова была заключить, вот, чего я ждала.

Элий исполнял все аккуратно. Он приглашал меня на танцы, дарил цветы, он водил меня в кондитерские и пару раз даже в театры, он целовал мне ручки и делал комплименты. Он хорошо смотрелся, когда я по секрету показывала его подружкам. Он сделал мне романтическое предложение в великолепном парке, наполненном пением птичек и журчанием ручейков. Степень близости, приличествующая обстоятельствам. Корректное поведение. Уместные слова. Правильные жесты. Не больше, не меньше.