военным судам рассмотрение почти всех уголовных и политических дел, а также установивший строгую цензуру для передач радио и телевидения. По существу «статут» был призван узаконить перманентное «осадное положение» в стране.

Разрабатывая свой внешнеполитический курс, президент, с одной стороны, предпринимал некоторые попытки укрепить отношения с социалистическим миром и даже намечал совершить официальный визит в СССР, с другой — все более сползал на позиции полного подчинения диктату Вашингтона. Колумбия оказалась единственной испаноязычной страной на континенте, не поддержавшей Аргентину в ее конфликте с Англией (а позднее и с США) из-за Фолклендских (Мальвинских) островов.

В известной степени подобная «разноплановость» политики Турбая объяснялась коалиционным характером его правительства, в котором видную роль наряду с либералами играли пять министров-консерваторов. Несмотря на внешнее соблюдение «правил игры», последние не были заинтересованы в успехе ставленника либеральной партии. Сказывалось и отсутствие у либералов большинства в конгрессе, а также опасность реакционного государственного переворота, которым правые постоянно шантажировали «турбаистов».

В этих условиях еще больше усложняли и без того не простую внутриполитическую обстановку действия таких экстремистских организаций, как «Движение 19 апреля» («М-19»). Его акция по захвату посольства Доминиканской Республики в Боготе, в результате которой ряд иностранных дипломатов в течение трех месяцев содержался под стражей в виде заложников, получила широкую огласку в мире.

Выступления ультралевых сил служили поводом для развертывания действий полувоенной реакционной организацией «МАС», которая под предлогом борьбы с террористами уничтожала профсоюзных деятелей, коммунистов.

Страна двигалась в тупик. В немалой степени этому способствовало дальнейшее проникновение американских монополий в Колумбию. Иностранные инвестиции в 1980 г. составили 1,3 млрд. долл. Три четверти этих капиталов приходилось на компании США{200}. Финансы и экономику страны постоянно лихорадило в связи с контрабандным экспортом марихуаны, изумрудов, кофе и других товаров — в Колумбии находились в обращении миллиарды неучтенных долларов.

В годы правления Турбая в стране появилось большое число нуворишей, охотно вкладывавших нажитые на наркотиках капиталы в различное недвижимое имущество. Они создавали даже собственные, открытые только для них банки.

На протяжении уже многих лет власти ведут при содействии американских служб борьбу с контрабандой{201}, особенно наркотиков, однако ощутимых результатов эта деятельность пока не дает. К тому же финансовая олигархия, не желающая ослабления своих позиций за счет нуворишей, все настойчивее предлагает легализовать производство, торговлю и потребление марихуаны в пределах установленных законом норм. Как считают специалисты, это позволит получить дополнительно 40–50 млрд, песо только от торговли наркотиками{202}.

Доходы от контрабандной продажи изумрудов и кофе, предметов традиционного экспорта Колумбии, также пополняют сейфы разного рода дельцов{203}.

Баснословное обогащение местной олигархии (в основном представленной десятью финансовыми группами) и иностранных трестов усилило и без того неравномерное распределение национального дохода: 10 % населения владело 56 % этого дохода{204}.

Стратегия экономического развития, разработанная администрацией Турбая, не дала желаемых результатов, несмотря на известную «стабильность» (незначительное ежегодное увеличение), наблюдавшуюся в отношении безработицы. Последняя не росла быстрыми темпами лишь за счет замораживания общего фонда заработной платы. Иначе говоря, капиталисты предоставляли работу большему числу рабочих при одновременном снижении в целом оплаты их труда. Однако около 1 млн. трудоспособных в 1980 г. не имели работы, а 1,2 млн. были заняты лишь частично{205}. Это вынудило 3 млн. колумбийцев эмигрировать в поисках работы.

Народные массы все более нищали. Около 40 % всех жилищ составляли лачуги, порою без пола и даже окон. Более 60 % жилого фонда было лишено основных коммунальных удобств{206}. В то же самое время расходы на военные нужды и содержание репрессивного аппарата достигли более 1 млн. долл. в день{207}.

К этому можно добавить, что Колумбия на рубеже 70–80-х годов еще занимала одно из первых мест на континенте по уровню детской смертности. Каждые пять минут там умирал один ребенок в возрасте до пяти лет. Около 50 % населения были лишены всякого медико-санитарного обслуживания. Один врач приходился на 2 тыс. человек, а 66 % врачей были сосредоточены в пяти крупных городах{208}. Из 6 млн. детей школьного возраста только 70 % посещали школу. Из 3 млн. юношей и девушек больше половины и сегодня не могут продолжать обучение в средней школе; из 2,2 млн. молодых людей в возрасте от 19 до 25 лет лишь 240 тыс. посещали вузы{209}.

В Латинской Америке существует понятие «семейная корзина» («канаста фамилиар») — это совокупность товаров и услуг, потребляемых 30 % семей той или иной страны, объем которых определяется правительством на основе опроса населения. Если в середине 60-х годов установленная законом минимальная заработная плата в Колумбии обеспечивала в городе 60 % «семейной корзины», то в конце 1981 г. — только 39 %{210}. А при таком положении, чтобы достичь сколько-нибудь сносного уровня жизни, в каждой семье должны были бы работать 2,5 человека, что вообще не реально для Колумбии.

В эти годы еще более заметным стал процесс пролетаризации мелкой и даже части средней буржуазии. Ремесленник, лавочник, мелкий предприниматель видел свое будущее все более бесперспективным. И это неудивительно: сложившийся в экономике страны монополистический сектор, представленный местной олигархией и транснациональными корпорациями, «полностью исключает возврат к свободной конкуренции или к подъему мелкой промышленности»{211}.

Пытаясь выйти из тупика, правительство Турбая составило план развития страны, или «план национальной интеграции». В апреле 1979 г. он был обнародован. В основу плана легла широкая программа осуществления общественных, главным образом строительных, работ, имеющих целью модернизировать производственную инфраструктуру с тем, чтобы содействовать развитию межрегиональных и международных торговых связей.

Колумбийский экономист X. Сильва Кольменарес справедливо отмечает, что этот план представляет собой «своеобразную модель экспансии и накопления капитала в руках иностранных и национальных монополий в условиях роста нищеты, утраты политических и профсоюзных свобод широкими массами трудящихся и другими слоями населения. Это один из вариантов зависимого капитализма в условиях страны со средним уровнем экономического развития»{212}.

Решить острые проблемы, стоящие перед страной, президенту Турбаю не удалось. Продолжали расти инфляция, коррупция, преступность и терроризм. Все чаще нарушались права человека и конституция страны. Росла опасность усиления фашистских тенденций во внутриполитической жизни{213}.

В таких сложных условиях прогрессивные силы Колумбии развернули кампанию за сохранение демократических свобод и соблюдение прав человека. В августе 1980 г. в Боготе состоялся форум в защиту демократических прав и свобод, в котором приняли участие более 2 тыс. делегатов — представителей почти всех политических партий левого направления, ведущих профсоюзов, а также видные общественные деятели страны.

К сожалению, серьезной проблемой в деятельности демократических сил Колумбии продолжала оставаться их разобщенность, в частности