— Хорошо, тогда согласно распоряжению графа Шмелева, докладывать обо всем буду вам, пока не вернутся хозяева и непосредственно сам граф, — кивнул он.

— Что тут происходит? — поинтересовался я, сделав перед этим глубокий вдох, чтобы элементарно не взорваться.

— Как только вы уехали, начали прибывать гости, всевозможные родственники и знакомые рода Сапсановых, — ровно ответил мужчина. — Завтра ведь похороны, граф Шмелев и граф Сапсанов были заранее проинформированы.

— Я прекрасно об этом помню, но как это все, — я обвел руками пространство, где, как муравьи, копошилось не меньше тридцати человек, — может соответствовать хоть какому-нибудь протоколу безопасности. Вы все с ума тут посходили что ли? — рявкнул я. — Лично мне не хочется снова оказаться в том кошмаре, который происходил здесь менее суток назад.

— Мы проверяем каждого, — пожал плечами охранник. — Обыскиваем багаж и коротко допрашиваем в присутствии сенсоров. Защитные заклинания и артефакты обновлены, все слуги рода проверены, те, кто вызывает подозрения, изолированы.

— Обнадеживает, — хмыкнул я, не понимая, что на меня нашло. Все же, я не нянька и персональный телохранитель, чтобы день и ночь следить за ребятами. — Сколько всего прибыло так называемых гостей траурного мероприятия, из которого пытаются сделать балаган?

— Сорок четыре человека, но, мне кажется, это еще не все желающие. Основная масса прибудет утром. — Поморщился он, сам обводя взглядом гостиную.

— Они вообще в курсе, что это похороны, а не свадьба? — задал я вполне уместный вопрос.

— Это риторический вопрос, я надеюсь? — развел он руками, усмехнувшись.

— Кто это? — я указал на двух женщин, уже не молодых, но еще вполне себе прилично выглядевших, которые вцепились друг другу в волосы, когда в словесной перебранке не нашлось победителя.

Никто разнимать их не спешил, а я лично с интересом смотрел на женскую драку, потому что, судя по их поведению, уступать друг другу никто из них не собирался. Впрочем, понимая, что сторонней помощи можно не ждать, женщины довольно быстро успокоились и разошлись в разные концы комнаты. Теперь они, наконец, заметили мое появление, поэтому занимались исключительно тем, что пристально меня рассматривали и расспрашивали, не таясь, у служанок, подвернувшихся им под руку, кто я такой.

— Это вдовы Александра Сапсанова. Они прибыли два часа назад и сразу же принялись наводить здесь свои порядки, — хмыкнул охранник.

— Понятно, — покачал я головой. — Я в больничное крыло. Никого туда не впускать и изолировать периметр, чтобы не было слышно ни единого визга.

— Уже сделано, — кивнул он и отошел в сторону, связываясь с кем-то по мобилету. Пытаясь протиснуться сквозь толпу спорящих и кричащих людей, которые, как я понял, разделились на два лагеря, поддерживая одну из вдов Сапсанова, меня начали обуревать некоторые сомнения в правильности решения покинуть вечеринку князя так скоро.

Как только я спустился в подвальное помещение и закрыл за собой дверь, сразу же погрузился в спасительную тишину. Тут было прохладно и настолько тихо, что после того гвалта стало немного не по себе.

— Доброй всем ночи, о здоровье спрашивать не буду, и так вижу, что не очень, — произнес я, как только зашел внутрь палаты больничного крыла, в которой находился Олег. Петр дремал в кресле рядом с кроватью и резко встрепенулся, роняя на пол какую-то книгу, которая лежала у него на коленях в открытом виде.

— Ты чего орешь, — злобно посмотрел он на меня, вставая на ноги. Олег спал, видимо, Петр не решился выводить его из целебного сна. Наверное, это было к лучшему.

— Настроение хорошее, — усмехнулся я, проходя внутрь и садясь на кровать, бесцеремонно подвинув ноги больного в сторону. Я осмотрел его руки сначала обычным, затем истинным зрением. Картина была так себе. Одна рука была по локоть синяя, а кончики пальцев начали уже чернеть. Вторая была бледная и на ней проступила сетка сосудов, напоминая внешним видом мрамор. Истинным зрением я увидел, что восстановленный нами вечером кровоток был нарушен, некоторые сосуды порваны, а энергетические каналы были хаотично друг с другом переплетены.

— А скажи мне, начинающий лекарь, изучающий в данный момент анатомию кровообращения человеческого тела, — приглядевшись к названию книги, которую подобрал с пола Петр, обратился я к нему, — как так получилось, что я оставил здесь практически здорового парня, а вернули мне это? — я потряс почерневшей рукой, обращаясь к Петьке. Мне ведь нужно было восстановить всего лишь несколько нервов, чтобы убрать простреливающую нестерпимую боль и вернуть чувствительность и движение в руках. Сейчас складывалось ощущение, что руки парня побывали в мясорубке. Но, так или иначе, справиться с повреждениями я думаю, что смогу. У меня было преимущество в виде истинного зрения, и сейчас по прошествии некоторого времени, я уже вполне научился управлять собственной магией, чтобы им не воспользоваться.

— Понятия не имею, — дернулся брат. — Главный местный целитель вечером приходил для осмотра. Ты знаешь, что тут многие используют это? — он протянул мне какую-то призму из зеленого стекла, которая, как только прикоснулась к моей коже, начала испускать приятное сияние.

— И что это? — я покрутил артефакт в руке, отдавая его Петру.

— Своего рода диагностическая карта. Ставишь на больного, пускаешь туда небольшую часть магии, и тебе передается ответный сигнал о состоянии энергетических каналов и внутренних повреждениях. В общем, чтобы правильно интерпретировать результат, нужно очень хорошо знать анатомию, чему в основном и учат на факультете поддержке целителей. — Поморщился он.

— Я так понимаю, целитель решил продемонстрировать свои знания и еще раз попробовать подлечить Олега, чтобы утереть нос своим московским коллегам. Передай Шмелеву, чтобы его записал на первый курс, похоже, с этой самой анатомией у него туго, — тряхнул я головой, пытаясь понять, что смущало меня при осмотре Сапсанова.

— Об этом я и сам подумал, поэтому его сейчас здесь не наблюдаешь. В общем, скорее всего придется наращивать новые ткани или сделать функциональный протез, чем пытаться сохранить руку. Операция назначена завтра на двенадцать часов. — Потер заспанные глаза брат, поднимаясь на ноги.

— Вот же дрянь, — протянул я, вглядываясь в едва заметную сеть заклинания, идущую от тех мест, где были пересечены ткани.