в нее живых, не наигранных эмоций. Но, на удивление, больше ничего экстраординарного, возможно, впервые за последнее время, в этой семье не произошло. Валерия очень расстроилась, что тебя не было. — Закрыл он книгу и уставился на меня.

— Я потом перед ней извинюсь, — ответил я, вытягивая ноги и решая в этот момент, с чего следует продолжить этот поистине продуктивный день. — Что ты так на меня смотришь укоризненно и уничижительно, — поймал на себе его взгляд. — Знаешь, чем я отличаюсь от восемнадцатилетнего парня? Я не восемнадцатилетний озабоченный гормональными проблемами подросток, и за каждой юбкой бегать не собираюсь. Набегался в свое время, меняя женщин, снимая стресс и напряжение, после каждого дела. В конечном итоге это начинает утомлять. Но, в целом, ты прав, о личной жизни все же стоит задуматься, все же обет целомудрия я не давал.

— Хочешь совет от младшего брата, который не был таким опасным и внушающим страх? Не играй с чувствами молоденьких барышень, можешь получить за это вилкой в шею, — хмыкнул он. — Так что, можно сказать, я тоже имею несколько боевых ранений. Чем занимался?

— Покупал этот дом, — осмотрел я помещение, не до конца осознавая, что он теперь принадлежит лично мне. — Поэтому, не сильно выпендривайся, могу на правах хозяина выгнать, — похлопал его по плечу, вставая на ноги. Почему-то перед нами даже не вставал вопрос о том, где Петр будет жить. — Пойду открою одну таинственную дверь и займусь своими делами.

— Я так понимаю, тебе не мешать? — спросил он. Выглядел он слегка шокированным и удивленным.

— Правильно понимаешь, — еще раз посмотрев на брата, я двинулся в сторону лестницы, поднимаясь на третий этаж.

Оглядев еще раз запертую дверь, я, особо ни на что не рассчитывая, приложил перстень Манула к специальной выемке-замку, которой закрывались многие двери, что встречал ранее. Сначала ничего не происходило, но затем, словно нехотя, наложенные чары начали переливаться разными цветами, рябить, а связующие точки пульсировать. Постепенно светопреставление, видимое истинным зрением, начинало усиливаться до тех пор, пока центры плетений не разрушились, а сети заклятий не начали распадаться. Раздался щелчок, и дверь слегка приоткрылась. Это было странно, и вызывало довольно много вопросов. Например, почему замок открылся перстнем другого рода. Сомневаюсь, что предыдущие владельцы не пытались подобным образом отворить запертые двери. Или все дело в праве наследования, которое перешло от рода Серолаповых к Манулову? Другого объяснения у меня все равно не было. Не просто так боги собрались целым пантеоном решать, что следует делать с нарушителями установленного порядка и как теперь разрешить все связанные с этим проблемы. А что, вполне логично получается. Род Серолаповых — это люди под покровительством бога, и новый жрец серого волка тоже будет Серолаповым, но не будет наследником, а создаст новый род.

Решив остановиться на этом показавшимся мне логичном ответе, я распахнул дверь, аккуратно переступая порог, вглядываясь в полумрак, не видя больше никаких магических ловушек. Как только я полностью зашел в помещение, зажегся свет от довольно крупного светильника под потолком, освещая кабинет отца.

Довольно аскетично, просто, без лишних предметов роскоши. Одну стену занимал шкаф с какими-то книгами, которых было не слишком много, и стоявший рядом с ним внушительных размеров сейф. Возле другой находился диванчик и пара кресел с небольшим столиком перед ними, а прямо напротив входа массивный стол с задвинутыми за ним стульями. Складывалось ощущение, что кабинет покинули совсем недавно, не было пыли и сора, не стоял присущий длительно пустующим помещениям затхлый запах. Окон в кабинете не было, поэтому циркуляция воздуха, в принципе, должна была отсутствовать.

Все же, не стоит заострять на подобном внимание. Я подошел к столу, где стояла чернильница с пером, лежала стопка пожелтевших листов бумаги и несколько очень старых фотографий. На одной была изображена красивая женщина лет восемнадцати. Ее я видел на изображении из газетной вырезки, которую послал мне Сапсанов. Анастасия Шмелева. Я взял рамку, вглядываясь в ее черты лица, отмечая, что Шмелев был довольно сильно на нее похож. На второй фотографии были изображены неизвестные мне мужчина и женщина средних лет. Их я ни разу не видел. Возможно, это дедушка с бабушкой, но гадать не слишком хотелось. Ящики были практически пусты, только в нижнем я нашел толстую тетрадь в кожаном переплете, открыв которую, понял, что это был своего рода дневник, содержащий некоторые заметки и важные мысли отца.

Решив, что ознакомлюсь с ним позднее, осмотрел шкаф, в котором находились древние книги, похожие на пособия для магов рода Серолаповых. По крайней мере, на первых страницах были изображены простейшие формулы плетений базовых целебных заклинаний. Это очень важная находка. Думаю, мне эти книги принесут больше пользы, чем стандартные учебники академии.

Пришло время заняться сейфом. Открывался он так же просто, при помощи родового перстня, и на сей раз снятие чар прошло моментально, словно все заклинания в особняке сами собой смогли перестроиться.

Как я понимал, осматривая содержимое сейфа, покидать особняк отец явно не собирался. Коллекция небольших разноцветных макров на небольшой подставке занимала всю верхнюю полку. Видимо, они были достаточно ценными, раз их хранили в сейфе. Вторая полка была забита денежными ассигнациями. На нижней находились самые разнообразные украшения, как женские, так и мужские, а также очередная толстая старая тетрадь с желтыми, местами порванными страницами, в твердом переплете. Принадлежала она Федору Андреевичу Сапсанову. А вот это уже действительно интересно. Свои записи Григорий Федорович в сейфе не хранил. Забрав дневник, я закрыл сейф и сел за стол, решив, что начну заниматься артефактами. Дело это кропотливое и долгое, а время ожидания скоротаю за чтением мемуаров рода.

Все время до поздней ночи я провел в кабинете, отлучаясь только по естественным причинам, благо, Петр периодически напоминал о существовании внешнего мира и необходимости, как минимум, поглощать пищу. К ночи я все же закончил возню с артефактами, истратив для из приготовления остатки шерсти с хвоста Манула. Кольца получились в разы мощнее, крепче и эффективнее нежели те, что у меня были до этого. Как внутренняя, так и внешняя энергия генерировалась в них гораздо быстрее и в большем количестве. Удовлетворившись своей работой, я убрал всю грязь, которую развел и, пересев на удобный диван, открыл наконец дневник деда. Разбирать корявый почерк было трудно, поэтому процесс чтения шел медленно. По первым