Дважды останавливали машину сотрудники милиции. Но увидев прилично одетых людей, отпускали извинившись.

За две ночи машины далеко увезли фартовых. Из Брянска— в Одессу. Прямо к морю, к солнцу, на горячий пляж… Задрыга ликовала. Она еще ни разу не видела моря. Только слышала о нем от Сивуча. И девчонке так хотелось самой хоть раз увидеть его, притронуться, как к чуду — к соленой волне, погладить белопенный загривок и долго загорать на песчаном пляже до цвета шоколада, забыв о всех горестях и несчастьях, оставшихся далеко позади.

Задрыга не могла дождаться, пока отец рассчитается с водителями. Те, глянув на деньги, вернули их Шакалу, потребовали другие купюры. И Задрыге отчего-то стало страшно. Пропала радость встречи с морем, сердце сдавило тяжелое предчувствие беды.

Капка видела, как взъярился отец. Он не любил, когда нарушалось обговоренное. Не терпел, когда кто-то навязывал ему условия и диктовал свое. Он не терпел безвыходных ситуаций. Здесь же не фартовые, не паханы, фраера решили взять верх. И требовали, коли получат кроплеными, то пусть законники отвалят вдвое больше назначенной платы.

— А ху-ху, не хо-хо? — рассвирепел Глыба, тесня водителей обратно в машины.

Остальные фартовые подошли к багажнику такси, чтобы взять чемоданы, но шофер отказался открыть багажник до тех пор, пока фартовые не рассчитаются.

Шакал зверел. Лицо его стало белее белых машин. Он огляделся по сторонам. И Капка уловила в его взгляде отчаяние.

Оно и понятно. Здесь не замокришь. Место не безлюдное. Хоть и мало отдыхающих, но вон они, лежат на песке. Пусть слов не слышат, но увидят… Да и не положено по закону мокрить фраеров, если они не засветили…

— У тебя денег куры не клюют.

— Чего жмешься?

— Мы вас от тюрьмы и лягавых из-под носа увезли. А вы скупитесь?

— Заткнитесь, падлы, не в башлях соль. Но чтоб меня трясли фраера? Такого не будет! — зазвенел натянутой струной голос пахана.

— Не уломаем тебя, сговоримся в другом месте. Там нам за вас хороший куш отвалят! И торговаться не станут, — ухмылялись водители.

Капка пошла на пляж. Уныло оглядела отдыхающих.

— Нет, не обломится мне кайфовать, как падле на море, Смываться будем. Иначе засветят мусорам эти вонючие водители-фраера! — нагнулась к песку, зачерпнула полные горсти,

Как она мечтала отдохнуть на море! А мечты, как песок, сквозь пальцы исчезают. И вдруг…

Задрыга заспешила к своим. В глазах холодный огонь застыл.

— Да что ты, пахан, жмешься? Отвали им, пусть проваливают, — рассмеялась хрипло. И, подойдя к водителям вплотную, резко и точно, как учил Сивуч, бросила им в глаза песок.

Мужики не ожидали для себя такого исхода. Они коротко вскрикнули. Но им тут же забили рты кляпами. Из кармана водителя Таранка достал ключи от багажника.

Глыба с Боцманом затолкали водителей в одну машину и успокаивали:

— Ни одной падле не удавалось нас наколоть. Кто много хочет, тот хрен сосет! Доперло? Молите Бога, что дышать оставили за ваше трандение. А поднимете кипеж, или к лягавым сунетесь, живыми зароем, из-под земли надыбаем козлов!

Шакал тем временем разговаривал с таксисткой бабой. Она, пользуясь передышкой, обедала. Пила молоко, отламывала хлеб.

— Отдыхаешь? — спросил Шакал.

— Клиентов нет. Вот и бичую, — ответила отмахнувшись.

— А ты не знаешь тут тихого, сытного места, где нам — геологам, отдохнуть можно? — поинтересовался пахан.

— Хоть жопой ешь такого удовольствия! Садитесь, родненькие! Доставлю живо! Но… Сколько мне дадите?

— Не обидим! — пообещал Шакал и позвал кентов, велел поторопиться.

Фартовые управились быстро. Уложили чемоданы, мигом вскочили в машину.

— Многовато вас! Оштрафуют, — испугалась таксистка.

— Мы нигде не разлучаемся. Не бойся. Устроемся кайфово. А за перегруз отвалим вдвое, — пообещал пахан.

Капка последней отошла от машины, в какой ослепшие водители проклинали судьбу и пассажиров — за случившееся.

Шакал не заплатил им ни копейки. Из принципа — за подлость наказал. Даже на бензин не кинул. И мужики с кляпами во рту, с руками, связанными за спиной, кляли без слов, вслепую, всех и самих себя. Они не могли позвать на помощь, выйти из машины.

А Черная сова уже забыла о них. Примостившись на коленях троих кентов, спал Таранка. Впервые за свою жизнь сидела на коленях отца Задрыга.

Капка смотрела в окно, вслушиваясь в разговор законников с таксисткой, назвавшейся Ниной.

— Скольких я перевозила за свою жизнь, со счету собьешься. Все были довольны отдыхом, теперь каждый год приезжают. И не лезут в санатории или на курорты. Враз меня ищут. Я их устраиваю и дешевле, и удобнее, — похвалилась Нина.

— Нам тоже захолустье по душе. Но чтобы похавать имелось. Сама видишь, девчонка с нами — ребенок! Она море впервой видит. Пусть ей здесь все понравится.

— Куда Денется? Каждый год проситься сюда будет. Загорит, отдохнет, фруктов налопается всяких. И следующим летом всех вас за! горло возьмет, чтоб снова сюда привезли. Девка-то у вас, видать, настырная, с характером! — оглядела Капку бегло и вздохнула:

— Наверное, моей Наташке ровесница. Но она не отдыхает. Дел дома прорва. Постирать, приготовить, убрать, в огороде и в саду успеть, с коровой, поросятами и курами управиться. Да старую бабку доглядеть. Ослабла та глазами. Вот и успевай поворачиваться всюду. Я на работе целыми днями. Она одна кругом, — вздохнула баба.

— А мужик твой где? — поинтересовался Шакал.

— Тоже в геологах… Ищет, что не терял. Носят его черти по свету, не пойму где? Убежал он, кобелище, к другой бабе. Отдыхать она сюда приезжала. Снюхались и смотались. Он мне слова не сказал. Через розыск нашла его. Он, гад, уже расписаться сумел. Ну и потрох!

Законники рассмеялись.

— Не помогал тебе деньгами? — спросил Шакал.

— Какой там? Через полгода запросил телеграммой деньги на дорогу. Вернуться решил, осчастливить. Да только я ему по самое плечо отмерила. И никаких денег! Уехал и хрен с ним! Боялась, что в беду влип! А из-под блядской юбки пусть сам выбирается. Но не ко мне!

— А почему?

— Уж коль повадился таскаться, теперь не отучишь. Мне ни к чему такое гавно! Заразу притащит. На что морока? Итак жизни не видала.

— Муж, какой ни на есть — защита, — не соглашался Шакал.

— Он — защита? Ой уморил! От кого меня защищать? Кому нужна? Целыми днями, как барбоска, мотаюсь!

— А если выручку отнять захотят?

— Да на мою выручку только алкаш позарится. С таким я и сама управлюсь. Нынче клиентов нет. Они — летом. Когда отдыхающие есть, без меня найдется кого тряхнуть. А мне лишь раз в этом году повезло. Фартовых отдыхать везла. Вот они заплатили! По-королевски! Не трясли пыль в штанах. Не звенели медяками. Сотенными дали! Я их на базаре разменяла. И жили мы припеваючи, — хвалилась таксистка.