Сорча задрожала, прикусила губу и закрыла глаза.

– Смотри на меня! – приказал Цезарь. – Открой глаза, или я остановлюсь.

Она послушалась и попыталась высвободить руки, но он не позволил.

– Я так давно тебя хотел. – Цезарь накрыл ее лоно горячей ладонью. Дрожь сотрясла тело Сорчи. – Ты меня хочешь?

Она кивнула.

Его глаза от страсти стали изумрудно-зелеными. Цезарь ласкал ее и говорил, как она прекрасна, а она сотрясалась в экстазе.

– Тебе нравится? – спросил он, продолжая ласки.

– Я не могу стоять, – простонала она.

– Я не позволю тебе упасть… Я пытаюсь быть нежным…

Сорча уже не слышала его. Ее подхватила горячая волна и поднимала все выше и выше. С губ ее сорвался стон, ноги подкосились.

Верный своему слову, Цезарь не позволил ей упасть. Подхватив на руки, он понес ее к кровати.

Полностью раздев Сорчу, он залюбовался ею.

Она вспыхнула и закрыла лицо руками.

– О, corazon, если сейчас тебе неловко, дальше последует шок. У меня куча фантазий, которые я планирую осуществить.

– Ты не должен допускать такие мысли в отношении своих подчиненных. – Сорча убрала руки вовремя, чтобы заметить волчью усмешку на его лице.

Цезарь снял рубашку. Одна запонка покатилась по полу.

– Я не фантазирую обо всех. Только о тебе. Мысленно я ежедневно укладывал тебя на стол, – небрежно бросил он.

Рот ее приоткрылся.

– Это… грязно!

– Ничуть, – невозмутимо отозвался Цезарь, снимая брюки.

Сорча забыла, о чем они говорят, увидев, как сильно он возбужден. Она пожирала его взглядом. Если такое возможно, Цезарь стал еще более красивым, чем она помнила. Более того, он был безупречен: широкие плечи, сильная грудь, узкая талия.

– Кроме того, – напомнил Цезарь, – я никогда не давал воли рукам. – Он наклонился к ночному столику. – Я обожал твою голубую юбку, коротковатую для офиса. – Он вытащил из ящика коробку. – Мне всегда хотелось ее задрать.

– Я начинаю думать, что вся работа лежала на мне, в то время как ты думал о сексе.

– Я все успевал.

Цезарь надел презерватив и накрыл ее собой. Обхватив ладонями лицо Сорчи, он хрипло велел:

– Скажи, как меня зовут.

– Зачем?

– Я так хочу.

Сорча невольно улыбнулась:

– Я больше на тебя не работаю и не обязана тебя слушаться.

– Ты моя жена. Ты принадлежишь мне.

– В самом деле? – Она пришла в восхищение от этих собственнических ноток.

То, чем владеет Цезарь, должно быть самым лучшим. Если он ее ценит, это что-нибудь да значит.

– В самом деле, – подтвердил он, прильнул к ее груди и втянул в рот сосок.

– Цезарь, – выдохнула Сорча.

– Хорошая девочка, – самодовольно усмехнулся он.

Он продолжал ласкать ее грудь. Она извивалась и постанывала.

– Да, тебе нравится, – удовлетворенно произнес Цезарь и проник в нее.

Это причинило Сорче боль. Она уперлась рукой в его грудь.

– Больно? – В глазах мужчины промелькнула паника.

– Немного, но все в порядке. – Сорча расслабилась, предлагая ему продолжить.

Цезарь не двигался. Пот выступил у него на лбу.

– Ты убьешь меня, – предупредил он.

– Это не случится, – пообещала она, положив руки ему на бедра и приглашая двигаться.

Он простонал, завладел ее губами, сделал толчок, затем еще один.

Сорча всхлипнула. В этом звуке смешались удовольствие и боль.

Цезарь снова застыл. Затем они поцеловались, и он начал медленно проникать все глубже.

– Я буду нежен, tesoro. Не хочу причинить тебе боль, – заверил ее он, затем снова поцеловал, глубоко и страстно. Его рука продолжала ласкать ее грудь.

Тайный страх Сорчи заключался в том, что Цезарь захочет ее только однажды. Ей следовало бы радоваться, что он никуда не спешит, но хотелось, чтобы он поскорее заполнил ее.

– Пожалуйста, – выдохнула она.

Цезарь подался назад. Она вонзила ногти в его плечи. Голова у нее пошла кругом от его жадного взгляда.

– Ты моя, – хрипло произнес он. – Скажи это.

– Ты мой. – Она ласкала его ягодицы.

Он прорычал, поцеловал ее и снова начал двигаться. Их дыхание постепенно учащалось. Скоро Сорчу увлек сладостный вихрь восторга. Когда наступила кульминация, она полностью отдала себя Цезарю.

Он вздрогнул, застонал и выдохнул:

– Моя. Ты моя.

«Теперь мне все ясно», – подумал Цезарь, ложась рядом с женой.

Перед аварией он отправился к Дайеге, собираясь если не отменить свадьбу, то хотя бы отложить ее. Потому что одного раза с Сорчей было недостаточно, чтобы утолить его голод. То, что между ними только что произошло, было на грани безумия. Это был самый лучший секс в его жизни. И несомненно, тогда, когда был зачат Энрике, все было так же.

Каков же был тот день? Цезарю не нравилось, что у Сорчи сохранились воспоминания о нем, а у него – нет.

Если он ушел, когда она спала, то потому, что ему не удалось разбудить ее. Но как он смог уйти, если она выглядела так, как сейчас: припухшие от поцелуев губы, потяжелевшие веки, румянец на щеках?

Ни один мужчина не устоит перед ней. Цезарь обхватил ладонями лицо Сорчи и поцеловал ее, чувствуя, как в нем снова пробуждается желание… Он обуздал себя. Не сейчас, поскольку наряду с удовольствием он причинил ей боль. Она еще не до конца поправилась.

Он поднял голову и взглянул на жену. Его затопило небывалое чувство нежности.

– Я мечтал заняться с тобой любовью после того, как истечет твой контракт, и на этом остановиться. Я ошибся. Я готов заниматься с тобой любовью до конца жизни.

– По крайней мере, пока ты будешь в состоянии, – с лукавым блеском в глазах пошутила Сорча.

– Научись прикусывать свой язычок, preciosa, – предупредил Цезарь. – Или это сделаю я.

– Не знаю, что бы я делала без тебя, Октавия, – призналась Сорча подруге, склоняясь над планшетом. – Если бы я обратилась за советом к свекрови, она решила бы, что я совершенно некомпетентна. Я думала, что мы устроим прием для нескольких деловых партнеров Цезаря, а не для сотен незнакомцев. Его родители будут единственными знакомыми мне людьми. Как я хочу, чтобы ты приехала! По крайней мере, у меня будет подруга.

– Конечно, я приеду, если хочешь.