Из его голоса вдруг как-то сразу исчезла властная сила; снова послышалось не очень внятное хриплое бормотание:

— Это занимает мои мысли уже несколько последних лет, видение снова и снова приходит ко мне, и я без остановки скитаюсь по его путям, не имея возможности даже передохнуть. Мировые Камни должны быть вновь обретены. А тогда Дваериндим будет сложен заново и проснется Спящий король, тот самый, при котором, как говорят предания, на землю вернутся мир и изобилие.

— Ах, рога, гром и молния! — с отвращением воскликнул Хоукрил. — Это всего лишь сказка, которую рассказывают ребятишкам, чтобы у них глаза горели от восторга! Нужно, мол, только найти Четыре Потерянных Камня, и тогда рухнут горы, воздвигнутся замки, на земле наступит золотой век, злобные чудища улетят в дальние края, и все, кто обитает на необъятных просторах страны, станут толстыми, красивыми и счастливыми! Это годится лишь для нянек, которые по вечерам забавляют ребятишек подобными россказнями!

Эмбра Серебряное Древо кивнула.

— У меня в шкафу было три разных изложения саги о Дваериндиме. Наставники читали мне их вслух, пока я сама не научилась складывать из букв слова. Книги очень старые. Если Спящий король и впрямь когда-нибудь существовал, то от него к настоящему времени не могло остаться ничего, кроме костей в куче праха! Сараспер, что вы скажете, увидев, что все ваши усилия направлены на то, чтобы пробудить к жизни кучку пыли?

Теперь Сараспер уже почти кричал.

— Я не умалишенный и не юнец, которого сбили с панталыку баллады менестрелей. Я могу сказать вам лишь одно: то, что я говорю, правда, а не пустая легенда. Полагаю, вы и Змею в Тенях тоже считаете всего лишь детской сказочкой?

— Это ей, что ли, поклоняется кое-кто из злых колдунов? Говорят, они обливаются ядом и занимаются еще какими-то подобными гадостями, — воскликнул Хоукрил.

— Волшебник… — одновременно заговорили пожилой целитель и юная волшебница. Впрочем, они тут же умолкли и уставились друг на друга. Сараспер с придворной вежливостью сделал жест рукой, позволив Эмбре продолжать. Она взглянула на него прищуренными глазами, потом кивнула и негромко продолжила:

— Один из волшебников, приложивших руку к зачаровыванию Камней, потом сошел с ума, а может быть, был безумен с самого начала. Он убил нескольких магов, своих соперников, только для того, чтобы сделать сильнее те чары, которые вложил в Дваеры. Когда о его делах стало известно, остальные маги, участвовавшие в этом деле, выступили против него. Он попытался укрыться под личиной змеи, чтобы таким образом бороться против их заклятий, — в таком виде они его и заточили в тюрьму. Он и поныне пребывает в этом образе.

— Неужели он тоже до сих пор жив? — не скрывая недоверия, спросил латник.

— Мастер меча, — возразил ему целитель, — скажи, есть ли во всем Дарсаре хоть что-нибудь, во что бы ты поверил, не считая вот этого меча в твоей руке и куска мяса, который проваливается к тебе в желудок? Или это сводится к монетам, шлюхам, крепкой броне и мягкой перине?

— Старик, — ответил Хоукрил Анхару, пристально глядя на Сараспера, — я часто думаю, что весь Дарсар стал бы гораздо приятнее для обитания, если бы народ больше интересовался теми вещами, которые ты сейчас перечислил, и меньше — поклонением богам, восстановлением королевств и убийством соседей. Ах да, еще и пророческими сновидениями.

От чадивших факелов, которые держали в руках воины, на каменную стену падали длинные тени. Стражники, не говоря ни слова, вели закутанных в плащи с капюшонами людей по потаенной лестнице в плотно увешанный гобеленами зал, расположенный где-то в верхней части замка барона Орнентара.

Всякий раз, когда очередной посетитель раздвигал шпалеры и вступал в помещение, в воздухе возникало слабое мерцающее свечение. Большинство пришедших понимали, что это защита от волшебного шпионажа, и приветствовали эту меру. Раз уж баронству Орнентар удавалось пока избегать насильственного союза с Серебряным Древом, то барон Элдаг просто обязан был принять основные предосторожности против Темной тройки Фаерода.

Ни один из посетителей не был особенно удивлен, увидев стоящего позади барона человека в плаще, с накинутым на голову капюшоном. Таинственный незнакомец держал в руках волшебные палочки. По обе стороны от барона замерли латники с заряженными арбалетами; помимо этого, у каждого из охранников к ногам был прислонен обнаженный меч… но ведь все прибывшие должны были приготовиться к этому. Темные дела — и их подготовка — требуют чрезвычайных мер. Несомненно, за каждой гобеленовой шпалерой стояли наготове воины, служившие человеку, который сейчас восседал перед ними.

Все присутствующие в зале знали его по меньшей мере в лицо. Им также была известна и его репутация. Барон Орнентар был тучным человеком с твердым, словно вырезанным из камня лицом. Его темные глаза с тяжелыми веками глядели холодно и зловеще. Этот человек считал себя утонченным аристократом, но утонченности в нем было не больше, чем в опускавшейся для удара секире, и любой, кому приходилось когда-либо иметь дело с бароном, довольно быстро убеждался в том, что тот во всех своих поступках руководствуется одним лишь всепобеждающим стремлением к власти.

Посетители не видели лица волшебника, стоявшего прямо за спиной барона, но, наверно, все подумали, что любой маг, вышедший из пределов Серебряного Древа, будет опознан, а любое магическое соглядатайство — вовремя пресечено. Кем бы ни был этот замаскированный незнакомец, он наверняка не являлся слугой Фаерода. Скорее всего, он, напротив, представлял собой тот краеугольный камень, опираясь на который барон смог набраться решимости, чтобы открыто выступить против Серебряного Древа.

В зал входили все новые и новые посетители: высокие широкоплечие воины с тяжелыми боевыми мечами на перевязи; под плащами у них погромыхивали доспехи. Было здесь и несколько менее рослых людей с хитрыми лицами, вероятно, доверенных связных.

— Список исчерпан, — наконец объявил барон. — Давайте-ка теперь расставим стражу как следует, — Шпалеры раздвинулись, скрытые за ними воины отсалютовали своему хозяину и разошлись на посты. — Прошу садиться, кто желает, и открыть лица, — добавил правитель Орнентара. — Надеюсь, что у всех нас, собравшихся здесь, одни и те же интересы, и не желаю слышать в этих стенах о какой-либо междоусобной вражде.

Действительно, всех этих людей привело в замок Орнентара одно и то же слово, сказанное на ухо чуть слышным шепотом, и слово это было: Дваер.

— Вести разлетелись по всей долине Змеистой, вплоть от самых верховьев до устья, быстрее света восходящего солнца, — начал барон, — и тем не менее я уже слышал даже в своих собственных покоях всякие несуразные домыслы, прибавленные к этой истории. Так что наберитесь терпения, чтобы Урдрас — писец из Силптара — мог сообщить нам о том немногом, что известно наверняка.

Сидевший неподалеку от барона малорослый, нервно-подвижный человек со взволнованным лицом и седыми, заметно редеющими волосами, одетый в потертую одежду, вскочил со стула, быстро поклонился и обхватил себя руками, спрятанными в широкие рукава.