— Я… Э-э… да… — явно ощущая неловкость, забормотал он.

Впрочем, как только он, произнеся несколько первых слов, забылся и принялся расхаживать по залу, всю скованность с его языка как рукой сняло.

— Это случилось несколько дней назад. Скончался один волшебник, Йезунд из Элмерны. Он утверждал, что смог вычислить нынешнее местоположение одного из Дваеров: Кандалата, Камня Жизни. По его словам, он делал это при помощи собственных поисковых заклинаний, изучая древние тексты и сообщения людей, которых посылал на поиски. По его словам, Камень находится в разрушенном городе Индраевин, в библиотеке покойного волшебника Эхрлута.

Урдрас сделал паузу и обвел взглядом помещение. В нем снова нависла тишина, столь же тяжелая, как и темные гобелены на всех стенах. Возбужденно покашляв, писец вновь заговорил.

— Йезунд, торжествуя, сообщил все это волшебникам, собравшимся в Доме Поднятой Руки в Силптаре. Там над ним сначала посмеялись, а потом началась горячая дискуссия. Этот дом — тайный клуб волшебников, в котором Йезунд был простым членом без каких-либо привилегий.

Писец снова сделал паузу, несомненно желая придать своему повествованию побольше драматизма, но, почувствовав спиной холодный взгляд барона, поспешил продолжить.

— Йезунд вышел оттуда, как только закончил свое сообщение, и отправился пешком домой. Он успел дойти до улицы Ламп и был там разорван на части явно с помощью колдовства, возможно сотворенного тем же самым злокозненным магом или магами, которые разграбили и подожгли дом Йезунда примерно в то же время, когда он погиб. Убийца до сих пор остается неизвестным, но ясно, что некто — а может быть, нечто — безжалостный и обладающий большой волшебной силой, охотится за Дваером.

Писец снова поклонился и без малейшей задержки опустился на стул. Прежде чем кто-нибудь успел промолвить хоть слово, заговорил сам барон:

— Примите мою благодарность, Урдрас. Господа, вы все понимаете важность этих новостей: тот, кто найдет этот Дваер, сможет с его помощью достичь сокрушительных результатов. Если он попадет в руки Серебряного Древа, то ни один из нас, да и никто во всей Аглирте, не сможет считать себя в безопасности. Вот почему мы собрались здесь: чтобы говорить об этом совершенно свободно. А теперь, прошу, излагайте свои соображения.

Тут же все загомонили, и по меньшей мере три человека заговорили особенно громко. Барон поднял было руку, чтобы призвать присутствующих к порядку, но тут шум перекрыл глубокий, мощный голос.

— Я и, смею предположить, многие другие, привыкшие размахивать мечами, знаем о Дваериндиме по сказкам, которые нам в детстве рассказывали матери. Пусть наш почтенный писец еще раз встанет и напрямик расскажет нам, что за сила скрыта в этих камнях. Только пусть говорит без всей этой великой таинственности, которую маги так любят обращать, словно мечи, против нас, не награжденных столь живым умом.

Говорил сидевший в глубине зала высокий воин с изборожденным шрамами лицом, облаченный в темно-зеленый плащ, в который можно было бы запеленать троих тощих силптарских писцов.

— Ради когтей Темного! — сердито проворчал один из скрывавших лицо магов. — Неужели мы должны целую вечность сидеть здесь и слушать эти объяснения для глупцов?

— Да! — рявкнул сидевший поблизости воин и затем добавил, медленно, четко и холодно выговаривая слова: — Для нас, глупцов, это будет совсем не лишним.

Повсюду раздались смешки, одобрительные возгласы, барон кивнул писцу, тот вскочил и снова заговорил. На сей раз он от волнения заикался почти все время.

— Говорят, что этот Камень может возвращать мертвых к жизни, а также обладает многими другими магическими свойствами. Каждый из Дваеров обладает волшебной силой, а человек, знающий, как их правильно разместить и как с ними управляться, может извлечь из них огромное количество мощной магии.

— Но все же чем, кроме того, что могут делать мертвое живым, они лучше дюжины наемных колдунов? — резко спросил громогласный воин.

Урдрас натянуто улыбнулся.

— Прошу прощения у тех, кому это уже известно, но я вынужден сказать прямо: власть над магией, творческие способности и умение направлять силы и заставлять их работать, — все это исходит от личности волшебника, но сама по себе сила, которую приводит в действие заклинание, всегда призывается из предметов, на которые направлено волшебство. Большинство таких предметов, например светящиеся камешки или, скажем, вон те перчатки…

Множество глаз обратились к столу, на который указал писец. Там беспокойно копошилась, приподнимаясь на кончиках пальцев, пара латных перчаток, которые снял один из приглашенных воинов. Перчатки были похожи на встревоженных пауков. Их владелец пожал плечами.

— Так бывает каждый раз, когда поблизости действует сильное волшебство, — сообщил он, — Здесь несомненно сказывается защитное заклинание.

Писец энергично закивал.

— Совершенно верно. Волшебство проявляется в этих предметах потому, что на них наложено заклятие или в них почему-то накопилась магия, которая постепенно выходит. Пройдет время, и все их волшебство истощится. Все предметы, заколдованные на длительный срок — больше, чем протяженность человеческой жизни, — предметы, силы которых можно призывать к действию постепенно, заклинание за заклинанием, не опасаясь исчерпать их могущество, все они созданы заклятиями, частью которых является принесение в жертву жизни могучего волшебника. Наверно, чуть ли не все маги готовы на что угодно, чтобы завладеть таким предметом. И Дваер, о котором мы говорим, как и его собратья, является именно таким редчайшим предметом, который можно использовать сколь угодно долго.

— Вы только что разгласили такие тайны, — ласково проговорил один из магов, оставшихся с закрытыми лицами, — за которые я убью вас при первой же возможности. Вы нигде не сможете скрыться от наших заклинаний, господин писец.

Урдрас сделался белым, как мел, съежился, поспешно опустился на стул и тут же повалился на пол в обмороке. Было заметно, что он обмочился.

— Быстро же действует ваше колдовство, — иронически заметил кто-то из присутствовавших.

— Все равно слово должно было прозвучать, — возразил воин неведомому магу, — и я не вижу никакого преступления в раскрытии истины для нашего общего блага.

— Вооружая вас, — яростно прорычал другой маг, — он выбивает оружие из наших рук!

Барон с силой хлопнул ладонью по столу, и все сразу умолкли.

— Ни один секрет нельзя сохранить навеки, к тому же мы говорим о более важных вещах, чем повседневные проблемы власти. Судари мои, я не дам и ломаного гроша за жизни всех нас, если этот Камень окажется не в тех руках.

— Думаю, мы все сойдемся на том, что руки Фаерода Серебряное Древо как раз и есть не те руки, — заметил один из воинов, — но я очень сомневаюсь, что хотя бы трое из присутствующих здесь смогут договориться по поводу того, чьи руки являются как раз теми, в которые можно вложить такую силу. Как по-вашему, кто-нибудь поверил бы в мою искренность, если бы я стал уговаривать его, приставив клинок к горлу?