В зависимости от предпочтений своих клиентов одни кофейни вывешивали прейскуранты на товары, акции или грузоперевозки, другие – информационные бюллетени, брошюры, бесплатные рекламные листовки и плакаты, третьи подписывались на зарубежные информационные бюллетени. В Лондоне к 1700 году были открыты сотни кофеен, каждая с оригинальным названием и фирменным знаком над дверью. Зачастую они становились чем-то вроде профессиональных клубов, куда актеры, музыканты или матросы могли прийти в поисках работы. Кофейни в окрестностях Сент-Джеймс и Вестминстера посещали политики; те, что находились возле собора Святого Павла, стали местом встречи священнослужителей и богословов. Литературная тусовка собиралась в кофейне Will’s в Ковент-Гарден. Там в течение трех десятилетий поэт Джон Драйден и члены его литературного кружка обсуждали новые стихи и пьесы. Книги продавали в кофейне Man’s на Чансери-Лейн.

Кофейни в районе Королевской биржи служили офисами для бизнесменов, которые приходили туда как на работу в одно и то же время, чтобы партнеры могли без труда их найти. Столь узкая специализация позволила журналу «Татлер», основанному в 1709 году, использовать названия кофеен в качестве тематических рубрик. В его первом номере говорилось: «Все рассказы об интригах, удовольствиях и развлечениях находятся в разделе «Кофейня White’s Chocolate-house», поэзия – под рубрикой «Кофейня Will’s», образование – «Кофейня Grecian», международные и внутренние политические новости – «Кофейня St. James’s».

Ричард Стил, редактор «Татлера», указал почтовый адрес кофейни Grecian (место встреч образованного сословия) как свой. После создания Лондонской пенни-почты в 1680 году стало обычной практикой получать корреспонденцию на почтовый адрес кофейни. (Лондонская пенни-почта – London Penny Post – частная городская почта в Лондоне. Почтовый сбор за письмо или посылку весом до 1 фунта составлял 1 пенни, что и отразилось в названии почты. – Прим, перев.) Постоянные посетители появлялись в кофейне один или два раза в день, выпивали чашечку кофе, узнавали последние новости и проверяли, нет ли для них новой почты. «Иностранцы отмечали, что кофейня была тем, что особенно отличало Лондон от других городов, – писал историк XIX века Томас Маколей в своей «Истории Англии». – Кофейня была домом лондонцев, и те, кто хотел найти джентльмена, не спрашивали, где он живет, на Флит-стрит или Чансери-Лейн, а какую кофейню – Rainbow или Grecian – посещает». Люди с разносторонними интересами были завсегдатаями нескольких заведений. Например, торговцы перемещались между «финансовой» кофейней и теми, что специализировались на перевозках в Балтийском, Вест-Индском или Ост-Индском регионах. Широту интересов английского ученого Роберта Гука отражают его посещения около 60 лондонских кафе в 1670-х годах, описанных в его дневнике.

Лондонская кофейня конца XVII века

Слухи, новости и сплетни быстро распространялись по этой кофейной сети, и иногда посетители одного заведения бежали в другое, чтобы сообщить о таких крупных событиях, как война или смерть главы государства. («Великий визирь задушен», – записал Гук, узнавший эту новость в кофейне Jonathan’s 8 мая 1693 года.) Вот сообщение, опубликованное в Spectator в 1712 году: «Несколько лет назад один парень рассказал какую-то небылицу в кофейне на Чаринг-Кросс утром в восемь часов, а затем, путешествуя по городским кофейням до восьми вечера (в это время он пришел в клуб и дал полный отчет своим друзьям), наблюдал, как его история сначала «превратилась» в роман в творческой кофейне Will’s в Ковент-Гардене, была признана опасной в кофейне Child’s и «оказала серьезное влияние» на курс акций у Jonathan’s».

Кофейни, формируя и отражая общественное мнение, служили уникальным мостом между государственным и частным мирами. Теоретически кофейня была общественным местом, открытым для любого человека (за исключением женщин, по крайней мере в Лондоне), но непринужденная обстановка, удобная мебель и привычный круг общения создавали уютную, почти домашнюю атмосферу. Социальные различия оставались за порогом. При условии соблюдения определенных правил все клиенты были равны. По словам одного поэта, «джентри, торговцы, все приветствуются здесь и могут без ущерба для своего достоинства сидеть за одним столом». Связанная с алкоголем практика произнесения заздравных тостов была запрещена, а каждый, кто начинал ссору, должен был искупить вину, заказав для всех присутствующих кофе.

Значение кофеен было наиболее очевидно в Лондоне, который в период с 1680 по 1730 год потреблял больше кофе, чем какой-либо другой город на земле. Дневники интеллектуалов того времени усеяны ссылками на кофейню. Слова «сюда в кофейню» часто встречаются в знаменитом «Дневнике» Сэмюэля Пипса. Запись за 11 января 1664 года описывает дух космополитизма, царивший в кофейнях того периода. «Там обсуждались вопросы как глубокие, так и тривиальные, и вы никогда не знали, с кем могли бы встретиться или что могли бы услышать… Сюда в кофейню зашел сэр У. Петти и капитан Грант, и мы говорили о музыке. Там был молодой джентльмен, я полагаю, что он купец, его имя мистер Хилл, который путешествовал и, я думаю, понимает в этом вопросе. Мы также говорили об искусстве памяти… и на другие самые интересные темы. Давно я не был в такой прекрасной компании. Я должен позаботиться о том, чтобы знакомство с этим мистером Хиллом продолжилось… Разговор зашел также о полковнике Тернере, о грабеже, за который он, вероятно, будет повешен».

Дневник Гука показывает, что он посещал кофейни ради дискуссий с друзьями и коллегами, переговоров с создателями приборов и проведения научных экспериментов. В феврале 1674 года он перечисляет темы, обсуждавшиеся в Garraway’s, престижной кофейне того времени: предполагаемый обычай индийских торговцев держать вещи не только руками, но и ногами; потрясающая высота пальм; восхитительный вкус королевского ананаса; новый экзотический плод из Вест-Индии.

Кофейни были центрами самообразования и инноваций, литературы и философии, в некоторых случаях – политических интриг, но прежде всего местом для обмена новостями и сплетнями. В совокупности они функционировали как интернет эпохи Просвещения.

Первая кофейня в Западной Европе открылась не в центре торговли и бизнеса, а в университетском городе Оксфорд в 1650 году, за два года до лондонского заведения Паскуа Розе. Хотя связь между кофе и научным процессом сегодня для всех очевидна, изначально это было не так. Когда кофе стал популярен в Оксфорде и продажи кофеен выросли, власти университета пытались их прикрыть. Энтони Вуд, историк и биограф оксфордских знаменитостей, был среди тех, кто осудил энтузиазм по поводу нового напитка. «Почему происходит постоянное и серьезное уклонение от учебы в университете? – спрашивал он. – Ответ: из-за кофейни, где они проводят все свое время». Но оппоненты кофе ошибались – именно благодаря академической дискуссии кофейни стали популярными, особенно среди тех, кто

интересовался развитием науки или «естественной философией», как ее называли в то время. Кофе не только не снижал интеллектуальную активность, но, наоборот, стимулировал ее. Кофейни называли «копеечными университетами», так как каждый мог принять участие в дискуссии, заплатив пенни за чашку кофе. Как говорилось в песенке того времени: