– Верно, – улыбнулся Мика Элиной проницательности.

– Он вернется к ней?

– Этого я тебе пока не скажу.

– Хорошо… Как бабушка?

– Держится. Она очень помогла мне с книгой. Рассказала все, что помнит из тех лет. А помнит она немало.

– Книга получится действительно ценной.

– Да, надеюсь, издатель оценит. Главная моя задача состояла в том, чтобы не просто написать историю своей семьи, но и создать собирательный образ тысяч советских людей, прошедших через подобное. Приправив все это динамичным сюжетом и любовной линией.

– Это очень здорово! Прости, пожалуйста, что не воспринимала всерьез твою затею. Такая история должна увидеть свет, и неважно, станет она бестселлером или нет.

У них приняли заказ.

– Я и сам только недавно в нее поверил, когда перевалил за половину и нашел новые сюжетные решения. Прямо загорелся! И сейчас, видя практически конечный результат, уже болею за нее душой. Наверное, редкий писатель не мечтает об огромных тиражах, но мною движет не столько тщеславие, сколько сама история. Она должна быть услышана. Потому что превзошла даже мои собственные ожидания. – Мика огляделся. – Прости, я отойду, помою руки.

Мика отошел, а Эля наконец расслабилась. Разговоры о творчестве спасают даже в самых безнадежных случаях. И что важно – у Мики горели глаза. Пусть причиной была не она, но ей приятно было видеть его счастливым.

На столе коротко дернулся его телефон. Сообщение. Эля вытянула шею и скосила взгляд. «Привет! Что делаешь?» Сообщение было от некой Аглаи. Экран погас, и Эля обратно втянула голову в плечи. Приподнявшееся было настроение снова рухнуло в бездну. Не было никаких сомнений, что в субботу вечером такое сообщение могла написать только новая пассия. Еще месяц назад в кругу знакомых Мики точно не было никакой Аглаи. Не было ее и в записной книжке, она грешным делом проверяла.

Принесли апероль, и в ожидании Мики она не заметила, как вытянула через трубочку полбокала.

Мика вернулся, а Эля уже забыла, о чем они говорили до его ухода. Она не могла думать ни о чем, кроме его реакции, когда он обратит внимание на свой мобильник и прочитает сообщение. Но Мика первым делом обрадовался материализовавшемуся перед ним бокалу с темным пивом и торопливо примкнул губами к белой пене.

Эля опомнилась и, подняв бокал, торжественно объявила:

– За твою книгу! Пусть ее ждет большой успех!

– Спасибо большое. Главное – настроиться на последнюю главу. Это всегда очень волнительно.

– Представляю, – закивала Эля.

– А как у тебя? Пишешь картины?

Мика задал вопрос и машинально проверил телефон. Эля не сводила с него глаз, пытаясь прочесть по мимике реакцию на полученное сообщение. Мика быстро настрочил ответ, который Эля никак не могла разглядеть, и снова обратил внимание на собеседницу.

– У меня все прекрасно. Моя наставница, Нонна – ты знаешь ее, – очень меня хвалит.

Эля запнулась, потому что мобильник Мики снова дернулся. Он не постеснялся тут же ответить на сообщение.

– Так-так-так! И что же ты сейчас пишешь? – спросил он, все еще не отрывая взгляда от телефона.

– Портрет одной из участниц нашего клуба. У нее очень необычная внешность, она метиска. Кофейная кожа, светлые окрашенные волосы, большие глаза и, конечно же, чувственные губы. В общем, она настолько аутентична, что ее изображение само по себе никого не оставило бы равнодушным. Но Нонна сказала, что в этой работе очень хорошо заметен и мой рост.

– Что-то долго несут твой салат, – не к месту ляпнул Мика.

– Что?.. Ну-у, я бы не сказала… К тому же народу немало… А ты торопишься?

– Просто хотел вечером вернуться к роману. А до этого нужно еще заскочить в одно место.

– Я думала, ты свободен сегодня, – Эля решила не скрывать разочарования.

– Полчасика еще посидим, – успокоил ее Мика. – Я еще кофе, пожалуй, закажу.

Ровно через двадцать пять минут, еще до того, как группа, красовавшаяся на афише заведения, начала настраивать инструменты к вечернему выступлению, Мику сдуло из бара.

Эля вышла на улицу сильно обескураженной. Еще даже не успело стемнеть. Она ожидала чего угодно, но точно не того, что спустя непродолжительное время после расставания Мика не просто не поддастся ностальгии, но и сбежит со встречи с ней прямиком на свидание к новой возлюбленной.

Это было обидно, но, прислушавшись к себе, Эля поняла, что еще больнее не стало. Наоборот, появились конкретика и завершенность. Он не обижен и не хочет ее проучить. Просто взял и перевернул страницу под названием Эля. Может быть, оно и к лучшему, что она не родила от человека, который так запросто ее забыл.

Боль и ощущение пустоты переполняли ее, пытаясь вытеснить друг друга. Она стояла, растерянно глядя на проносящееся перед ее глазами Садовое, и не могла сообразить, в какую сторону ей идти. Куда вообще лучше податься в субботу в восемь вечера, когда самое короткое и неоднозначное свидание в твоей жизни осталось позади?

Вибрация телефона вывела ее из оцепенения.

– Алло.

– Элик, как ты?

– Не спрашивай.

– Что случилось?

– Он как будто бросил меня во второй раз.

– Придурок!

– Нет, он не виноват.

– Ладно, хрен с ним. Эль, что ответила Линда?

– В принципе, она не против, но у нее проблема со временем. Тоже вся в работе, как и я.

– Студия забронирована на завтра и на понедельник. Понедельник – нерабочий, День Победы. Управитесь за два дня?

– Постараемся. А ты?

– Я улетаю завтра. Сорян, девчонки, там работы непочатый край. Мишель прислала мне фотографии галереи – не те, с выгодного ракурса, которые сделал арендодатель, а отражающие реальное положение вещей. В общем, у нас меньше двух месяцев, чтобы превратить эту площадь в конфетку. Даже такой талантливой художнице, как Мишель, плевать на эстетику помещения, а мне – нет! Поэтому я завтра же ночью вылетаю в Нью-Йорк.

У Эли в груди стрельнула тупая боль: она опять одна, совсем.

– Нонночка, может, выпьем сегодня? На прощанье…

– Лапуль, я бы с удовольствием, но никак не могу. Я же только час назад увидела эти фотки. А до этого думала, что у меня впереди две недели, чтобы завершить московские дела.

– Мне будет очень не хватать тебя.

– Так, не раскисать! Настройся на серьезную работу!

– Нонна, а как же поза? В какой позе мне рисовать Линду? Ты же обещала помочь…

– Я помогла с помещением, остальное не успеваю. Форс-мажор, прости! Но на этот счет я спокойна, доверяю твоему художественному чутью.