здесь и отдохнуть можно.

Она приветственно помахала, как бы, мол, спешу очень. И ей тоже помахали.

Самое интересное, что Ельцин с женой действительно пришли, и Аллочка их встретила, проводила на места и подарила программку.

Домой Алла пришла еле живая и пошла руки мыть. Потом переоделась в халатик. Киселев удивился:

– Ты что, устала?

– Да Ельцина сегодня принимали. Потом банкет. Устала. Поставь чайник сам.

Муж онемел: какие метаморфозы бывают. Он охранник на автостоянке, а Алка в Кремле работает.

– И что пили?

– «Про́секку» какую-то. Ничего, кисленькое. Как очаковское.

– Ну тогда ты Светку в МГИМО и устраивай.

– Глупости, – выглянула дочь из своей комнаты, – я на психфак поступаю. Не нужен мне ваш МГИМО. – И, закрывая дверь, уронила: – В субботу познакомлю со своим другом. Организуйте обед поприличнее.

* * *

Принаряженные, как на концерт в КДС, ждали гостей. Аллочка притащила из кремлевского ресторана готовую еду – паэлью. Чего там только не было – сочетание несочетаемого: рыба, мясо, креветки. Киселев понюхал и засомневался:

– Это вообще есть можно?

Аллочка была озабоченная и непривычно злая – дочь выходила из-под контроля, и ее друг ей уже не нравился. Психолог. И она на психфак собралась. Что за профессия – психолог?

Но лифт остановился, и в замке стал поворачиваться ключ. Аллочка успела раскидать свои ямочки и сбрызнуть всё очаровательной улыбкой.

– Геннадий, – пропела она, обрушивая на гостя мегатонны восторга и любви.

Гость замер и неуклюже поцеловал ей руку, прямо в браслет.

Света хмыкнула и оценила стол:

– Вот это я понимаю. А это что за какашки?

– Это паэлья, – с достоинством пояснил отец, – испанское блюдо.

Пока меняли обувь на тапочки, Аллочка обратила внимание на чистые носки и душа ее потеплела.

Геннадий от паэльи отказался.

– У нас диета. Мы вегетарианцы. Живое не жрем, – отрезала дочь.

– Какое же оно живое, – удивился отец, – оно вкусное. Мать старалась.

Чтобы поддержать жену, взял большую порция и ахнул:

– А ведь правда вкусно, и не ожидал.

Аллочка принесла салат «Цезарь».

Молодежь снисходительно заинтересовалась. Но в основном они интересовались друг другом. Светочку было не узнать. Красивая. Ну просто красивая. И Геннадий хорош.

Аллочка предложила соевый соус и обдала Светочкиного избранника одним из самых сильных взглядов – эротическим. Шевельнулась даже странная мысль – а ну-ка я его отобью. Больно хорош парень. Не для нашей дуры. Не сможет оценить.

Киселев рассказывал бородатые анекдоты, но счастливые молодые не вслушивались.

«Он слишком на ней зациклен, – заметила себе Аллочка, – прибавим напора».

– Грибочки, последний урожай. Только что собрали.

Немного задела рукав гостя и, радостно хохоча, стала стряхивать невидимые крошки.

– А это икра из Астрахани, Иван Иванович из командировки привез.

– Рыбьи яйца, – ласково отвергла дочь, – и опять к своему Геннадию.

Курить отказался. Вино пригубил для виду. Светлана допила.

«Больной, что ли. Откуда взялись эти вегетарианцы? От сытой жизни, вот откуда, – подумала Аллочка, – но разве можно ругать молодежь, что они не знают голода».

– Ну что, – прямодушно выдал отец, – жениться решили?

Наступило неловкое молчание. Киселев удивился: «А что я такого сказал?»

Аллочка вся просияла. У нее вообще реакции были своеобразные.

– Счастье-то какое. Давайте обдумаем свадьбу.

Геннадий и Света переглянулись.

– Зачем? – спросила Света. – Нам и так хорошо.

– Зачем что? – не понял отец.

– Зачем свадьба.

Опять помолчали.

– Знаете что, – весело решила Аллочка, – загс не загс – это ваше дело. А вот семейно отметить надо. У вас, Геннадий, какая родня?

– Далекая. В Усть-Илимске.

– Любовь, комсомол и весна, – выдал Киселев.

– Ну тогда узким кругом, я в КДС договорюсь. Есть хорошее уютное кафе для своих. Траты берем на себя.

Прощаясь, уже в дверях Аллочка нежно обняла дочь и страстно будущего зятя. И в глаза ему заглянула – понял, нет? Ни фига не понял, смотрел на свою Светочку.

* * *

Аллочка подкараулила Геннадия возле института. В руках она держала увесистую сумку с продуктами, при виде бедной женщины с такой ношей у кого не дрогнет сердце. Геннадий подскочил прямо по лужам и успел подхватить падающий груз.

– Ого, – сказал он, – килограмм под тридцать.

– Хотела Светку увидеть, а увидела тебя, это еще лучше.

– Может, такси?

Геннадий оглянулся. Усатый восточный таксист уже стоял рядом, неприятно пошевеливая пальцами, намекая на немалую сумму.

– Конечно, нет, – Аллочка решительно отшила наглого хапугу, – не надо с ними связываться.

– Но у меня через час семинар, – взмолился будущий зять.

– Тогда два слова. Дорогой, ты мне очень нравишься, ты замечательный. – И она овеяла Геннадия некоторым количеством отмеренных восхищенных взглядов. – Но пойми меня, Светлана не знает жизни, не знает ее страшной подоплеки. Мы сможем быть вам поддержкой только в одном случае, если у вас будет зарегистрирован официальный брак. Тогда Иван Иванович поможет с жильем и вы перестанете мыкаться по съемным углам.

– Нет. Света против. Я даже не стану это обсуждать.

– Гена, ты невероятный, ты умный, ты чудо природы, – у Аллочки иссяк запас слов, и она перешла к делу: – Короче, срочно в загс, сроки горят.

– Какие сроки? Мы вроде еще…

– Через неделю надо представить ваши документы, иначе квартира уйдет.

– Куда?

Аллочка посмотрела на часы:

– Ты опоздаешь на семинар. Беги! Мой автобус. Представляешь, он прямо к моему дому.

Действительно подходил тридцать восьмой, и Геннадий растерялся. Очередь засуетилась и кинулась к дверям. Он подтащил сумку, но Аллочка уже была внутри и крикнула оттуда:

– Квартира у «Красных Ворот».

– Алла…

Он вдруг забыл ее отчество.

– Будем на «ты», – прокричала Аллочка, доставая проездной, и отмахнулась от сумки с продуктами: – Это вам!

Ее уже утрамбовывали входящие. И Геннадий не слышал дальнейших слов.

* * *

Все пошло по плану – квартира, знакомство с усть-илимской родней, общие воскресные обеды, посещения интересных мероприятий в КДС. Молодые вели себя по-умному, не очень докучали просьбами о деньгах, но, когда им давали, принимали с благодарностью.

Быстро мелькнули годы учебы. Геннадий никак не мог найти работу, потом пристроился в банк непонятно кем. А Света работала с большим увлечением в Центре лечебной педагогики. И эта рутина длилась какое-то время становления экономики страны. Света стала типичной деловой женщиной типа Хакамады, ездила на конференции и брифинги. Киселевы устали ждать внуков и этим летом отправили их в Турцию отдыхать. Сами коротали время в дачном поселке КГБ, сейчас его переименовали, поселок стал называться «Светлый путь».

Аллочка не выносила отпускное время, но была готова терпеть. На даче держали кота Ираклия и бассета Фросю. Ираклий все время рвался уйти на поиски хозяйки, и приходилось его выискивать, отлавливать и даже привязывать. По поводу Фроси было еще хуже – бассет исчез в первый день, когда Света привезла его перед Турцией на такси к родителям, он измотал всю душу этим исчезновением. Всюду висели напечатанные на принтере фотографии Фроси и обещания озолотить, если кто найдет. Пару раз приносили непохожих животных, приходилось вежливо отказываться, выслушивая проклятья и даже угрозы, если немедленно не озолотят.

В день накануне возвращения хозяев Фрося появилась как ни в чем ни бывало. Возникло ощущение, что она тоже съездила в