Турцию – загорелая и веселая.

– Сволочь ты, – сказала Фросе Аллочка, – ведь даже не расскажешь, где шлялась.

Светлана и Геннадий приехали за животными прямо из аэропорта. Аллочка накрыла чай на веранде. Фрося жалась к Светлане, Ираклий вился вокруг Гены.

– Ну и семейка, – сказал Киселев, – сдаем вам в целости и сохранности.

– Скоро еще прибавится, – многозначительно произнесла дочь.

– Черепаха, кролик, морская свинка? – топорно пошутил отец.

Аллочка уже целовала свою доченьку и чуть более страстно Геннадия, одаривая сиянием всех своих ямочек на щеках. Она была счастлива. Дождались.

* * *

Пошли месяцы ожидания. Унылые дожди оголили скверик возле дома, где жили старшие. Да и младшие приуныли. Светлана почему-то осунулась. Аллочка встревожилась и привезла на Красные Ворота чемодан витаминов, фруктов и пищевых добавок. Гена был в институте. Света чихала и кашляла.

– Господи, ты бы мне сказала, я бы лекарства привезла, – сокрушалась Аллочка, вглядываясь в осунувшееся лицо дочери.

– Токсикоз, – объяснила Света, – скоро пройдет, вот как три месяца наступит.

Аллочка решила посоветоваться с гинекологом в ведомственной поликлинике, но дочь не была к ней прикреплена. Пришлось идти в районную, в которую вообще лучше никогда не ходить, так там противно.

При входе Аллочка неожиданно наткнулась на зятя. Удивилась, потому что лечились обычно по месту жительства, а Красные Ворота были другим районом, и Света должна была наблюдаться там.

– Что-то случилось? Света? Что с ней не так? – Алла приперла зятя к стенке и требовала ответа.

Геннадий отвернулся, Аллочка силой повернула его к себе.

– Работу ищу, приработок, – нечетко ответил зять.

– Зачем? Мы помогаем, разве мало? А как родится ребенок, увеличим, не волнуйся.

– Спасибо, Алла, но, знаешь, мы сами справимся, честное слово.

– И что тебе тут предложили, какую работу?

– Психолога, по профессии.

– А как будешь совмещать с учебой? – Аллочка близко-близко придвинулась к его лицу: – Не стесняйся, проси. Света – наша единственная дочь. И наш внук… или внучка?

– Еще не знаем.

– Не хотите знать? Напрасно.

– Света не хочет.

Глаза Геннадия были близко-близко. Но что-то вдруг в них Аллочке не понравилось. Она отодвинулась:

– У вас все в порядке?

– Конечно, все в порядке.

Аллочка смотрела пристально и не видела в нем того милого Геннадия, который ей так понравился когда-то с первого взгляда, что даже вызывал грешные мысли. Усталый, измученный человек намного старше своего возраста.

– Я побегу, – Геннадий поцеловал ее в щеку родственным формальным поцелуем и исчез.

Аллочка вошла в поликлинику. Возле регистратуры стояла огромная толпа ненавистных возрастных теток. Возникло немедленное желание уйти.

– Алка, ты, что ли?

Женщина в белом халате, как показалось Аллочке, намного ее старше, кинулась ей на шею.

– Надя, – узнала ее Аллочка, – господи, ты здесь работаешь, я не знала.

– Ты все такая же, – Надя внимательно рассмотрела подругу, – никто не скажет, что мы одноклассницы, я вроде как твоя бабушка.

– Да ладно, Надька, чего ты врешь.

– Зачем пришла в нашу юдоль страданий?

– Да случайно. Скажи, а у вас есть психолог?

– В смысле?

– Встретила сейчас зятя, он сказал, что нашел работу психолога.

– У нас нет психологов, только психиатры.

– Слушай, Надя, а может, он советоваться пришел, а не работу искать?

– А я почем знаю, я его вообще не видела.

– А можно узнать, если это так, у какого он был врача?

– Конечно, у нас все в интернете.

Надя подвела Аллочку к экрану и спросила:

– Какой у него телефон? Набирай.

Аллочка набрала. Возникло имя Геннадий Романович Иванов.

– Он?

– Он.

– Да, он был у психиатра, не наврал. Прости, я должна идти. Не исчезай, ладно? Поговорить хочется, наших вспомнить.

Надя убежала, Аллочка села на кушетку возле кабинета психиатра и стала думать. На табличке врача было написано Алимбекова Фатима Исмаиловна.

В кабинет один за другим заходили больные, а Аллочка все не могла придумать, с какого бока начать разговор. Она вдруг потеряла весь свой напор и дар проникать в душу через простодушную радость бытия.

Через час к ней подошла Надя:

– Что случилось, на тебе лица нет.

– Надька, ты можешь узнать диагноз?

– Чей?

– Не знаю, может, моей дочери. Хотя она не прикреплена.

– Да ты что, это секретная информация. Работу потеряю.

Аллочка поняла свою цель и привычно пошла напрямик:

– Ты знаешь эту Фатиму?

– Конечно.

– Она хороший врач?

– Нормальный.

– Хорошо зарабатывает?

– Смеешься? В районной поликлинике хорошо зарабатывать.

Аллочка совершила невероятное. Во всеоружии своего обаяния она проникла прямо в душу Фатимы Исмаиловны, она спела ей песню про Татарстан, вызвала слезу своей тревогой за дочь, поведала, какой хороший у нее зять. Конечно, без помощи Нади ей так легко это не удалось бы, хотя кто знает, она умела пробивать стены.

Ведь Аллочка была чудо природы.

Она ждала страшного приговора дочери, но узнала диагноз зятя – «шизофрения».

* * *

– Мама, ты что, убийца? – сказала Светлана. – Какой аборт?

Аллочка с дочерью сидели на кухне. Киселев поехал на оптовый рынок искать детали для починки душа.

Света закурила.

– Не кури, – сказала мать, – тебе же…

Осеклась. Дочь заметила осечку и продолжала курить.

– Я боюсь, – сказала мать, – я просто боюсь. У меня плохая наследственность: мамин двоюродный брат был не совсем нормальный.

– О чем же ты думала, когда меня рожала.

– Ни о чем, – призналась Аллочка.

– Вот и я ни о чем.

– Это-то и страшно.

– Я этого брата никогда в глаза не видела. Почему я из-за него должна убивать своего ребенка? Или ты темнишь? Ты не хочешь внука? Не хочешь быть старой?

– Господи, глупость какая! Да я мечтаю о внуке.

– Так в чем дело? Я не понимаю, кто из нас сумасшедший?

– Твой муж.

– Ну здрасте, приехали. Чем он тебе мешает жить?

– Он шизофреник.

– Не больше, чем ты.

– Больше.

– Что ты имеешь в виду?

Тогда Аллочка достала из сумки выписку из истории болезни.

– Откуда ты это взяла? Что за глупость!

Аллочка молча смотрела, как Света читает врачебные каракули.

– Я это возьму, – сказала она.

– Не говори, что это я, – взмолилась мать.

Но дочь не отреагировала. Она быстро собралась и выскочила на улицу. Она не знала, что делать. Показывать Геннадию? Не показывать? Что вообще надо делать в таких случаях? Кто поможет? Может, все-таки врач, какой? Знакомый. У нее не было знакомых врачей.

Геннадий иногда вел себя странно. Они часто ссорились. Он всегда настаивал на своем, но особенно обидно, когда он потом торжествовал: вот видишь, я был прав, я всегда прав, надо меня слушать, я плохого не скажу, я всех насквозь вижу, я недаром психолог, я хороший психолог… И так бесконечно долго. Страшно упивался своей правотой. А бывал очень милым, мягким, нежным, уступчивым. И тогда она чувствовала себя счастливой, они опять смеялись, подтрунивая друг над другом. И Света думала: как же мне повезло. Она не могла на него налюбоваться. А потом опять срыв, его раздражало все вокруг, все люди были виноваты. Светиных родителей он за людей не считал и не стеснялся критиковать их мелкие ошибки или глупые папины шуточки, к которым Аллочка и Света давно привыкли и не обращали внимания.

* * *

Света поняла, что ей надо делать. Она поехала на метро до «Библиотеки Ленина». В