Шибаев посмотрел на свои окна — света в них не было, и подумал, что Алик спит. Он испытывал угрызения совести, так как не позвонил и не предупредил, что… задержится. Алик относился вполне здраво к подобным вещам, но иногда, находясь в состоянии раздрызга, делался тонок, раним и очень обижался. Принимая во внимание то, что утром они почти не разговаривали, то есть говорил один Алик, в который раз доказывая Шибаеву, что тот должен! Он слушал вполуха и не отвечал, а кофе и вовсе отправился пить на балкон, на котором теперь приятно было находиться. Алик в знак протеста ушел на работу не попрощавшись. А теперь ситуация усугублялась исчезновением Шибаева. Но, похоже, друг справился с обидой и дрыхнет без задних ног.

Он осторожно открыл дверь, не зажигая света, на цыпочках пересек прихожую и собирался уже нырнуть к себе в спальню, как вдруг в гостиной вспыхнул свет, и Шибаев увидел Алика, босого, в одних трусах, стоявшего у двери и смотревшего на него в упор. Александр остолбенел на миг и расхохотался, вспомнив свою бывшую половину, Веру, которая имела обыкновение встречать его подобным образом, случись ему загулять в доброй компании или задержаться по службе. Алик был не похож на Веру, более того, он не любил ее и побаивался, но поза у него была такая же, как у нее — руки сложены на груди, спина подпирает косяк двери, одна нога заведена за другую, что, как правило, подчеркивает независимость и бойцовский настрой.

Настроение у Шибаева было отменное, а вспомнив о Вере, он подумал с удовольствием, что свободен. Кроме того, Алик, полный укоризны, не впечатлял бледными членами, и Шибаев дал себе слово вытащить его завтра же на утреннюю пробежку. То есть уже сегодня.

— Где ты был? — вопросил Алик трагически. — Где можно шляться всю ночь?

Шибаев не удержался и снова расхохотался.

— Ты был у женщины! — обличил его Дрючин.

Шибаев пожал плечами.

— Кто она? — потребовал приятель. — Я чуть с ума не сошел! Неужели трудно было позвонить?

— Извини, — сказал Шибаев примирительно. — Так получилось. Какая женщина, о чем ты… Я бродил по городу, обдумывал твои слова… Знаешь, наверное, ты прав. — Он взглянул на настенные часы над кухонной дверью — уже половина третьего, время первых петухов, — и с трудом сдержал ухмылку. — Я принял решение.

— Какое? — купился польщенный Алик.

— Не ввязываться в дело об убийстве Плотникова.

— А женщина?

— А что женщина? Где ж теперь ее искать? Если я донесу на нее, то меня затаскают по допросам, сам понимаешь. Поэтому я просто промолчу. Плотников был фигурой известной, я уверен, справятся без меня. Кстати, ты ничего новенького не узнал? А может, по кофейку? Все равно ночь пропала. Ты бы оделся, Алик, а то замерзнешь. А я сделаю кофе.

Когда они уже сидели за столом, адвокат сказал:

— Арестован подозреваемый в убийстве, некто Воробьев, бомж, проживавший в подвале соседнего дома. У них был конфликт, Плотников натравил на него полицию, и Воробьев при свидетелях кричал, что припомнит ему.

— Вряд ли, — усомнился Шибаев. — Слишком просто. А как его убили? Детали имеются?

Кое-что он уже знал, но рассказывать адвокату о знакомстве с женой убитого не собирался.

— Имеются. Плотников привез жену домой около двух дня, высадил ее, она крикнула ему, чтобы забрал вещи из химчистки, и пошла к дому. Она показала, что никого во дворе не видела. Его ударили ножом в грудь, умер он почти сразу.

— Непонятно, — заметил Шибаев, размешивая кофе.

— Что непонятно?

— Смотри, Алик, какая получается картина — жена ушла, он остался. Она никого не видела. Двигатель работал, и он сразу же должен был уехать, так? Она, я думаю, шла через двор… ну, минуту-полторы примерно. У подъезда она, скорее всего, оглянулась. К этому моменту он должен был уже уехать.

— Это в идеале, — сказал Алик. — А на самом деле, может, искал что-нибудь, шарил по карманам. И что, по-твоему, это доказывает?

— Как ты представляешь себе убийство, Дрючин? Он сидит за рулем, она выходит, захлопывает дверцу. Со своей стороны он дверцу не открывал, незачем было, и из машины не выходил. Убийца ударил его ножом, сидя рядом с ним на пассажирском сиденье или находясь снаружи, а Плотников зачем-то открыл дверцу. Зачем он это сделал, как по-твоему?

— Подожди, что значит, рядом на сиденье? Что ты хочешь этим сказать? Что это жена его?.. — вытаращил глаза адвокат.

— Не исключено. А потом крикнула, чтобы он забрал вещи из химчистки — такой себе психологический ход. Ты же занимаешься бракоразводными делами и прекрасно знаешь, как супруги относятся друг к другу. Как они жили, кстати, не в курсе?

— Понятия не имею. Но, знаешь, Ши-Бон, ударить ножом… для этого нужна сила, я бы сказал, не женская.

— Тем более неудобный ракурс, удар пришлось нанести не прямо, а сбоку, и силу приложить, соответственно, бо́льшую. Ты прав, Алик. Это было бы легче проделать мужчине. Но если убийца был снаружи…

— С другой стороны, женщины тоже всякие бывают… — заметил Алик задумчиво. — А зачем он открыл дверцу со своей стороны?

— Гипотетически? Мало ли… подошел кто-нибудь, возможно, знакомый — не суть, — спросил о чем-нибудь, показал что-нибудь — квитанцию, любую бумажку, спросил о жильце, назвал фамилию… что угодно. Я не думаю, что это был бомж — Плотников не стал бы с ним разговаривать, согласен? А тут он открыл дверцу и получил удар в грудь. Кстати, он пытался защищаться?

— Он пытался закрыть дверь — там везде следы крови. Ты думаешь, это был кто-то знакомый?

— Возможно. Или тот, кто сидел на сиденье рядом. Идем по кругу.

— И что теперь делать?

— А что мы можем? — вздохнул Шибаев. — Я уверен, следаки сами додумаются, они не дурнее нас с тобой.

— Слушай, Ши-Бон, а ты не хочешь… — Алик запнулся.

— И не проси! — лицемерно воскликнул Шибаев. — Ни за что!

— Ну, да, я понимаю. Но если бы ты походил, поспрошал потихоньку, а? Знаешь, я очень доверяю твоему опыту. И нюху.

— А если возьмут за жабры? А у меня даже клиента нет, как прикажешь оправдываться? Тем более путаться под ногами у следствия, за это по головке не погладят, сам понимаешь. Разве что…

— Что? — встрепенулся Алик, сгоравший от любопытства.

— Разве что ты по своим каналам пробьешь… хоть что-то, а мы потом обсудим и наметим план действий. Например, конкуренты, отношения с женой и другими родственниками, возможно, с женщинами. Все, что удастся нарыть. Мы же ничего о нем не знаем. И пока не узнаем, не сможем нащупать мотив.

— Я попробую, — сказал Алик. — Кстати, Речицкий в прошлом году пытался купить у него бизнес. Чем не мотив? А ты все-таки поищи свою клиентку, тем более она назвалась вымышленным именем. У меня внутреннее чувство, что она может быть причастной. Просто роковое совпадение! Выглядит очень подозрительно.