Я промолчал, понимая, что выслушал лишь вступление и сейчас должен начаться настоящий разговор. Пауза длилась недолго.

– Денег на расходы дает столько, что хватает только на кино. А телкам подавай сладости. Избаловались! А где башлей напасешься?!

– Научись зарабатывать, – коротко отрезал я.

– Моя мамаша – железная! На шаг от конторы не отпускает.

Я опять промолчал. С этим сосунком все ясно. Мы выехали из города на восточное шоссе и парень увеличил скорость. Встречных машин почти не было.

– Ваш родственник не пожелал вас признавать, – пошел в атаку мой герой. – Редко видитесь, наверное?

– Только на похоронах.

– А он говорил, что никого еще не хоронил.

– Зацепился наконец. Учишься зарабатывать? Ну, так слушай, тебе не обязательно много знать. Ты получишь на гостинцы своей подружке, если будешь помалкивать и выполнять мои распоряжения.

– А я и так их выполняю. Если вы имеете в виду дополнительные услуги, рад помочь.

– У тебя есть документы?

– А то как же! Я не первый раз еду в «Тихую пристань». Насчет вас дело обстоит сложнее. Охрана в тюрьме надежная, зря хлеб не едят.

– Карточка фирмы есть?

– Конечно.

Катафалк свернул на узкую и прямую проселочную дорогу, зажатую, словно тисками, лесом. Балвинг-младший включил фары.

– Всего пять миль и мы упремся в ворота «Тихой пристани». Другой дороги нет. Все продумано. Свою душегубку они замаскировали надежно. Сбежать невозможно. Кругом лес и болота.

Значит, малый все понял. Не так он прост, как кажется.

– Дашь мне свою карточку и выйдешь из машины. По территории я поеду один. Как вернусь, займешь свое место.

– Ловко. Только вы не учли, что карточка на мое имя.

– Что это меняет?

– При въезде вам придется ее предъявить, а также права. Вы же за рулем! В водительском удостоверении есть фотография. Как вы совместите то и другое?

– А если мы проедем вместе?

– То же самое. Я предъявляю права, как шофер, а вы мою карточку, как служащий бюро. Но там и там стоит одно имя. Охранники не идиоты! Лучше всего вам доказать, что вы близкий родственник умершей, но мне кажется, у вас нет такой возможности. Боюсь, затея с проникновением на территорию не пройдет.

Возможно, парень прав, не у меня нет выбора. Придется идти на риск.

– Я поеду один.

– Ваше дело.

Машина подкатила к небольшой круглой площадке перед воротами тюрьмы, Балвинг-младший затормозил. Высоченная белая стена загораживала от нас достопримечательности «Тихой обители». Раздвижные чугунные ворота с небольшим окошком-глазком были сжаты, как челюсти бульдога. Что меня ожидает за этой преградой? Действовать придется по обстановке, рассчитывая только на свои силы. Часы на приборном щитке показывали три минуты двенадцатого. Я опаздывал.

– Давай свою визитку и выходи.

– Так не пойдет. Бабки вперед.

Я достал бумажник и выудил из него три сотни.

– Это тебе на леденцы.

Он даже не прикоснулся к деньгам.

– Именно, на леденцы. Я уже давно знаю, что почем, хозяин. Труп вы оставите мне, а второго человека заберете с собой. Вы не первый. Я знаю, что Хьюго за такую операцию берет пять косых. Ну, а я поскромнее – три. Рисковать репутацией фирмы за гроши я не намерен. Решайте, или я уеду один.

Меня обуяла дикая злость, я схватил щенка за грудки и хорошенько встряхнул.

– Ты слишком много болтаешь, червяк! Мне недолго скормить тебя шакалам.

– Отпустите, – прохрипел он. – Шума не оберетесь. Охрана в двух шагах. Хотите, чтобы я молчал, гоните деньги…

Я не стал препираться, В конце концов, все проблемы можно решить на обратном пути. Пять миль через лес, дорога не малая.

– О’кей, парень. Ты получишь свои деньги.

Я выложил на сиденье три пачки из восьми. Он тут же распихал их по карманам, сунул мне карточку и, бросив каскетку мне на колени, вышел из машины.

Я пересел за руль, натянул на глаза фуражку фирмы, подкатил к воротам вплотную и посигналил. Минуту спустя окошко приоткрылось, невидимый мне человек осмотрел машину, и оно вновь захлопнулось.

Ворота дрогнули и натужно, со скрежетом, начали раздвигаться. Мне показалось, что минуло столетие, прежде чем я увидел перед собой дорогу, прямиком ведущую в ад…

Катафалк медленно въехал на территорию. Справа у ворот стояла стеклянная будка, в которой находился охранник в униформе. Через стекло просматривался пульт со множеством рычагов, кнопок, антенн и телефонных трубок. Второй охранник – долговязый парень с револьвером на поясе – преградил мне дорогу. Я затормозил в двух дюймах от его сутулой фигуры. Он зевнул и, не торопясь, подошел к моей дверце, всем своим видом показывая, что только меня здесь не хватало в такое время.

Осветив фонариком салон, он подал знак, чтобы я вышел. Пришлось подчиниться. Долговязый быстро и профессионально осмотрел машину, не пропустив ни одной детали. Закончив осмотр, он вновь превратился в вялое яблоко.

– Почему один? – лениво спросил он.

– Из родственников жива одна старуха. Не брать же ее с собой.

Я тут же достал доверенность и протянул ему. Сторож внимательно ознакомился с текстом, будто читал молитву перед смертью, и вернул бумагу обратно. Я ждал, когда он потребует права и визитку, но, очевидно, такой редкий документ, как доверенность на получение трупа, усыпил его бдительность, ночное время тоже сыграло свою роль.

– Поедешь прямо по аллее и свернешь за вторым корпусом налево. Там морг.

– Я помню, – соврал я.

– Катись.

Я не стал испытывать его терпение и, впрыгнув в машину, последовал его совету. Пронесло!

Территория «Тихой пристани» освещалась прожекторами со всех сторон и не фоне черного неба выглядела хорошо выполненной декорацией. Сценой, на которой еще не начался спектакль. Актеры ждут сигнала. Мертвая тишина. Везде цветочные клумбы, множество скамеек, аллеи, посыпанные красным битым кирпичом. Чудо-городок выглядел оазисом в пустыне. Несколько белых пятиэтажных корпусов стояли в ряд не приличном расстоянии друг от друга, и только когда я подъехал к ним совсем близко, мой глаз зафиксировал чуть Приметные решетки на окнах.

По указке охранника я свернул за вторым корпусом налево и тут же увидел громадную фигуру Хьюго. В белом халате, он напоминал привидение, маячившее из стороны в сторону и отбрасывающее зловещие черные тени на асфальтовую площадку.

Развернувшись, я подал машину задом к освещенному подъезду.