не было средств или из-за других глупых причин, но… пришлось обходиться своими силами.

В любом случае…

— Пойдемте, — он протягивает Злате руку, из чистой вежливости.

Ведя ее по коридорам к саду, откуда всегда взлетает его карета, которой он пользуется слишком редко, предпочитая собственные крылья, Сирил думает совсем не о Третьем Дворе.

Он думает, что в последний раз добровольно прикасался настолько долго, а не отпускал сразу же, как при рукопожатии, только к феям, а если исключить и их, то он даже не может вспомнить. Руки Златы теплые, и Сирил внезапно скучает по перчаткам. Кажется, что его ладони почти покалывают в тех местах, где касаются ее.

Как будто прикосновения — это что-то почти чужое и неправильное. Странное. Он так отвык.

Уже в карете, в которой он тоже давно не путешествовал, возможно, даже дольше, чем не касался кого-то, Сирил отворачивается к своему окну и закрывает глаза. Восхищенное любопытство Златы похоже на такое же покалывание как на ладони, но едва ли не по всему телу. Он ощущает его почти как собственное.

В том, что происходит за окном, нет ничего особенного, но только для него — он летает здесь постоянно, позволяя крыльям немного размяться. Позволяя себе ощутить ветер и стать ближе к небу.

Какая-то его часть, тот самый настоящий дракон, пусть и мудрый, но зверь, отчаянно хочет на волю, чтобы отбросить все лишние мысли и почувствовать себя дома среди облаков, снега и ветра. Чешуя, когти и клыки — это своего рода побег от самого себя, от той своей части, которая сгорает от одиночества и хочет лишь отдохнуть.

Драконы впадают в спячку совсем не от физической усталости, а от той, что накапливается внутри. Она тяжелее всяческих доспехов, она словно налипает на сами кости, делая каждый шаг труднее.

Сирил хочет обратиться и отдохнуть так, но не может. Сначала он должен разобраться с одной проблемой — и броситься в другую опасность, называемую Третьим Двор.

Он откидывается на спинку сиденья и ждет.

***

Сирил не знает, кто придумывал план Третьего Двора и взялся его строить, но уверен: это был совершенно безумный маг, мечтающий о массовых страданиях. И, возможно, сейчас смеющийся над всеми, кто сидит в крошечных кабинетах и бродит по узким коридорам, с Другой Стороны Океана.

Тот маг, если он вообще был, уже давно мертв, но это ничуть не мешает Сирилу его проклинать.

Они бродят от одного окна к другому уже несколько часов. Злата, наверное, ужасно устала ходить, потому что постепенно все замедляется и замедляется, но Сирил ничем не может ей помочь. Они останавливаются у стены время от времени однажды ему удалось посадить ее на свободный стул, но все их время здесь — это бег.

Он просто хочет, чтобы все закончилось. И чтобы Злату поскорее вернули домой в ее мир, и это происшествие осталось лишь смутным пятном в череде событий. Крошечная случайность, которая ни к чему не привела, как камушек, попавший в ботинок — вытряхнуть и идти дальше…

— … займет неделю, мэм, — говорит Злате тощий маг.

Сирил замирает, пропуская дату через себя. Неделя. Первое января. Если он правильно помнит, то Новый год в обоих мирах начинается одновременно, и это проблема.

Если для Златы это, наверное, просто праздник, то для Сирила — это ежегодный ритуал обновления защиты замка. Не той, поверхностной, которая не пускает случайных незнакомцев и лишних гостей, а внутренней, защищающей от проклятий и любых врагов.

Злата не может находиться в замке в это время — иначе защита ее примет как часть его семьи. Последняя, кто удостаивалась подобной чести, была Нерисса.

Нерисса мертва сотни лет, оставив после себя только тупую боль, тоску и Иссу в качестве прощального дара.

И здесь Злата оборачивается к нему. Она еще ничего не успела сказать, как Сирил понимает, что не может ее просто отправить в какую-нибудь случайную гостиницу, где неизвестно, что с ней случится. По крайней мере он может дать ей выбор.

А защита… что же, по одной проблеме за раз.

— И куда мне теперь? — спрашивает его Злата.

Сирил сдерживает вздох. Он не может ее оставить так, верно.

— Так как вы здесь по моей вине, то можете остаться в моем замке, — говорит он, зная, что Эния будет недовольна, но поймет. — У меня много комнат. Или я заплачу за проживание в любой гостинице, которую вам предложит Третий Двор.

Выбор. Сирил не знает, что она предпочтет, и даже сам не понимает, на какой ответ надеется больше, просто дает ей время решить. Они уже достаточно провозились в Третьем Дворе, чтобы даже пытаться думать о времени.

Решение, где жить, стоит того.

— Думаю, я приму ваше приглашение, — говорит Злата и поворачивается обратно к мужчине в окне.

На стойку приземляется толстая стопка бумаг: и теперь все это нужно Злате подписать, потому что Третий Двор не может иначе.

Сирил закрывает глаза. Он не знает почему, но немного рад тому, что она сказала «да». Впрочем, это странное, почти приятное ощущение длится совсем недолго… по его меркам. Злата справляется с бумагами быстрее, чем он ожидал от того, кто явно непривычен к местной бюрократии.

Стоит отдать ей должное, она не взбесилась.

— Эм… Сирил?

Он открывает глаза. Несомненное преимущество трости — можно на нее опереться и позволить себе почти дремать… Почти. Сирил не может спать по-настоящему