Политическое управление возглавил Зор, больше года преподававший ученикам сначала в школе, потом в ПТУ. По моим подсказкам и на основе собственного «богатого» преподавательского опыта, он формировал штат своего управления. Набирали туда всякой твари по паре: и болтунов, не обогащенных серьезным багажом знаний, и «калик перехожих», и гусляров, и прочих «сказителей». Хватало среди этого контингента и выбывших из строя бойцов, и бывших дружинников – требование к ним предъявлялось одно: складно говорить, но говорить не абы что, а то, что от них требуется. Понятное дело, что выше полкового уровня сомнительные и неграмотные личности не поднимутся.

К этому же управлению прикомандировал полковых священников – капелланов. Среди этой когорты тоже присутствовал разный люд – некоторые проводили свои обряды вполне искренне, другие, несмотря на показную религиозность и идейность, работали исключительно ради выплачиваемых им немалых барышей.

В общем, на важнейшем идеологическом фронте работа среди войск и населения начала вестись настойчиво и перманентно, по сути, в круглосуточном режиме. Общественная жизнь и настроения, царящие в княжестве, постоянно мониторились ОВС Никона. Кадровые штаты политуправления ежедневно, тайно или явно, но, самое главное, усердно, накачивали нужным мне образом армию, вятший и мизинный люд княжества. Когда-то я слышал о правиле, что нескольких процентов активистов от общего числа вполне достаточно для управления всей толпой, будь то общество в целом или армия в частности. Поэтому и введение института политуправления должно было стать, по моей мысли, одним из инструментов, используемых для движения социума в определенном направлении. И не абы куда, а в заранее согласованном и утвержденном лично мной направлении – из темного средневековья в сторону национального государства и светлого капиталистического будущего. Хе-хе!

Да, соглашусь, Политуправление подменяло в какой-то мере церковь, но я так действовал умышленно, не собираясь целиком и полностью отдавать на откуп священнослужителям дело идеологической и морально-нравственной работы с населением. К чему церковная политика невмешательства и потворствования привела в той истории, я прекрасно знал. Православная церковь преступно сотрудничала с иноземными захватчиками и жила припеваючи.

Церковь как организация в эпоху раннего Средневековья никогда не старалась ни объединить русский народ, ни возглавить общенациональную освободительную борьбу. Монголы попов не трогали – и ладно, как они по этому поводу говорили: «Несть власти, аще не от Бога». Были исключения вроде Сергия Радонежского, но они лишь подтверждали общее правило – аморфность и раболепство русских православных иерархов. Ситуация стала меняться, радонежские начали потихоньку появляться лишь после того, как «запахло жареным» – когда в Орде начал распространяться и утверждаться ислам. Вот тогда-то попы рьяно принялись благословлять православное воинство на борьбу с басурманами. А крестились бы монголо-татары в православие – русские до сих пор бы в степи коз пасли, при полном одобрении церкви. Никакой национальной гордости и патриотизма православное с зачастую греческими корнями духовенство не испытывало, пока не почувствовало конкуренцию со стороны враждебной мусульманской идеологии. Только одно лишь это обстоятельство и сподвигло их начать потихоньку поднимать русский народ для национально-освободительной борьбы.

Конечно, с высоты прожитых веков можно задним числом оправдывать церковь, говоря о том, что она, не поднимая народ на борьбу, тем самым сберегала русских людей от уничтожения и так далее. Но эти отговорки от лукавого. Большинство церковного клира тринадцатого века в таких высокопарных категориях не мыслили, а больше думали о приземленных вещах. Например, о том, как уберечься самим и по мере сил спасти свою паству, чтобы и дальше использовать ее в качестве дойной коровы, вот и все! Ну а о том, что к семнадцатому веку монастыри превратились в крупнейших феодальных вотчинников и держателей крепостных крестьян, я промолчу, здесь комментарии излишни.

Конечно, церковь, предавая свой народ, действовала не одна, а в союзе с сильнейшими владимиро-суздальскими князьями, но это ее слабо оправдывает. Возникшая на обломках Киевской Руси Литовская Русь быстро превратилась в сильнейшее европейское государство и успешно противостояла всем своим соседям – немцам, шведам, полякам, Московской Руси и монголам. Это скороспелое, возникшее из ниоткуда государство управлялось литовскими князьями, русско-литовскими боярами, но самое главное, было в этническом плане на девяносто процентов русским! Думаю, дальше что-то говорить не имеет смысла, любой здравомыслящий человек в состоянии сам сделать выводы. Постоянную дань монголам в течение столетий, с одобрения православной церкви, к слову сказать, получившей от монголов неприкосновенность, налоговые и таможенные льготы, из восточно-европейских государств платили только суздальские князья. При этом всячески притягивая к себе ордынцев и используя их в межкняжеских усобицах!

Интересно, почему правители балканских стран, той же разрушенной до основания Венгрии, не побежали искать наместников Батыя, как это сделал Ярослав Всеволодич, отец Александра Невского, чтобы заплатить им дань и превратить страну в монгольский улус? Сложно такое поведение расценивать иначе, чем глупость или прямое предательство своей страны. Ну ладно, Батый имел огромные объединенные силы, можно было время его правления пересидеть в кустах. Но ведь после его смерти монгольская империя быстро погрязла в междоусобицах и начала сыпаться. А еще раньше все свои силы монголы бросили на Ближний Восток, о повторных, крупномасштабных вторжениях на Русь не могло быть и речи.

Но это все суздальских князей не касалось, они, как послушные рабы, даже не помышляли о борьбе и каком-либо противодействии! Мало того, принялись наводить монгольские отряды на Русь, впрягая их в собственные глупые и преступные разборки! А отмазки, что монголы помогали отбиваться от шведов и немцев, – полная ерунда! Новгород и своими силами, без сопливых владимиро-суздальских князей, легко разбирался с европейскими интервентами на протяжении всей своей истории. Православная же церковь, взирая на все это безобразие, не только благословляла князей, так еще и главного виновника превращения Руси в монгольский улус – Ярослава Всеволодича – канонизировала, сделав его святым! Уму непостижимо! Поэтому особо миндальничать с Рюриковичами, особенно суздальскими, умственно деградировавшими, переродившимися в трусов и предателей, я не собирался. С церковью – аналогично! Будут вставлять палки в колеса – будут огребать по полной! Но, прямо говоря, на какое-то сильное церковное противодействие я не рассчитывал, они всегда гнулись туда, где была сила. Для сильных правителей это неотъемлемое церковное свойство было немалым плюсом!

Глава 7

В первой декаде апреля на гнёздовском причале воцарились суета и столпотворение. В столицу на галерах стали прибывать новые полки из Дорогобужа, Вязьмы, Ржева и Можайска. Требовалось произвести их учебное слаживание, заодно оценив результаты труда командного состава новых подразделений.

Первый день «военных учений» выдался мерзопакостным, непрерывно накрапывал холодный дождь, а над головой висели хмурые свинцовые тучи. Вытоптанное конями, ратниками и телегами учебное поле противно хлюпает