— Молодец, Маня! Еще! Еще!

Я снова подняла глаза и остолбенела: за одним из освещенных окон под крышей возникла девица в красном бикини и черных чулках. Не знаю, на чем она там стояла, может, на столе, но со двора просматривалась во всей своей красе буквально с любой точки.

— Слава тебе, господи, живая, — прошептала я и медленно осела в сугроб.

— Маня, Маня, стриптиз! — снова истошно и требовательно завопил не по возрасту бойкий малец. Ну почти что: «Фас, Шарик, фас!»

— Ты чего орешь, придурок? — ласково поинтересовалась у него подоспевшая Жанка и склонилась надо мной, поправляя сползающий на глаза берет. — Эй, тебе что, плохо?

— Это джинн, которого мы выпустили из бутылки, — показала я пальцем на окно, за которым красовалась эксгибиционистка Маня.

— Чего-чего? — Жанка запрокинула голову и в недоумении пожевала толстыми губами. — А труп? Ты же про какой-то труп говорила?

— А тебе этого мало? — поразилась я. — В магазинах не осталось красных трусов меньше пятьдесят шестого размера, девки по окнам скачут, а тебе все нипочем!

Словно в подтверждение моих слов, вдохновленная улюлюканьем дворовой шпаны Маня, не теряя времени даром, начала выкидывать весьма рискованные коленца. То ногу выше головы задерет, то и вовсе повернется к публике филейной частью да еще покрутит ею под одобрительные выкрики снизу.

— Эй ты! — Жанка ухватила за шиворот сластолюбивого шпаненка. — Это кто такая?

— Это Маня, — охотно пояснил тот, — у нее крышу сорвало. Уже второй день представления показывает.

— Ага, — кивнула Жанка. — А уроки ты выучил?

— Выучил, выучил, — отрапортовал пацаненок и ловко вывернулся из Жанкиных рук.

Уже в машине Жанка привычно взялась за мою обработку. В ход пошли старинные аргументы про то, что на «Центральном телевидении все так делают», что «скандалы только поднимают рейтинг» и прочая, прочая, прочая… Могла бы уже и что-нибудь новенькое придумать.

— И вообще, с чего ты взяла, что это наше ток-шоу на нее подействовало? — утирала она шарфом вспотевший в пылу полемики лоб. — Мало ли в городе идиоток?

Да уж чего другого, а этого добра хватает! А одну из них я буквально до сегодняшнего дня даже за свою лучшую подружку держала!

— Да у этой Мани просто бунт гормонов! — наконец додумалась прозорливая Жанка.

— А у тебя что? — доверительно осведомилась я, переключая передачу.

— В каком смысле? — Жанка насупилась.

— А в том, что Маня одурела от гормонов, а ты, видимо, от рождения такая… — Я дала ей понять, что не намерена забывать ее подлейшую выходку с фотографией. По крайней мере в обозримом будущем.

— Опять задираешься? — обиделась Жанка.

— Не опять, а снова. — Я притормозила у автобусной остановки. — Вытряхивайся, приехала. Я тебе не такси.

— Ну и пожалуйста, ну и сколько угодно, — проворчала Жанка и выгрузилась из машины вместе со своим картофельным мешком.

И, только расстилая постель, я вспомнила о том, что должна была сделать еще накануне. Причем с утра. Позвонить Дроздовскому и выклянчить у него наконец денег, чтобы покрыть ущерб нового русского жлоба из «Мерседеса», который пока что не подавал признаков неудовольствия, но запросто мог их подать в любой момент.

Поколебавшись, я хотела было по привычке отложить звонок на завтра, но поняла, что сильно рискую. Где гарантия, что на меня с утра пораньше не обрушится какая-нибудь новая напасть? То-то же. И потом, если мне, как и в прошлый раз, ответит нежный голосок, я всегда успею бросить трубку.

На проводе был Сам. И подозрительно мне обрадовался. Я еще подумала, что это не к добру.

— Мариночка, золотце ты мое! — зафонтанировал в трубку Дроздовский. — Как я рад! Уж как я рад!

— Как дела, олигарх? Банк твой еще не лопнул, надеюсь? — поинтересовалась я для проформы. Не могла же я сразу, без всякого вступления бухнуть: «Гони деньги, Веня!»

— Не лопнул, — глухо хихикнул Дроздовский. — Даже наоборот, вошел в первую сотню по уровню надежности.

— Сотым номером, конечно? — не преминула заметить я язвительно, как будто не собиралась выклянчивать деньги.

— Нет, девяносто девятым, — без тени иронии уточнил Дроздовский. — Ну а ты как, золотко? Как твоя телекарьера? Кстати, видел твою последнюю передачу. Ну, ты наделала шороху!

— Наделала, — вынужденно согласилась я и выложила наконец главное: — Слушай, Дроздовский, у тебя можно разжиться некоторой суммой на неопределенный срок?

— Что ты имеешь в виду? — сразу насторожился Дроздовский. А что вы хотите, для банкира деньги — это святое. И орудие производства и его конечный результат одновременно.

— Не бойся, мне не нужен беспроцентный кредит, чтобы купить дачу на Канарах, — успокоила я его. — Мне вполне хватит того, что у тебя в кармане. Причем не важно в каком, левом или правом.

— Ну в данный момент у меня вообще нет карманов, — убого схохмил Дроздовский. — Я только что вышел из ванной в чем мама родила.

Вышел из ванной… В чем мама родила… Уж не хочет ли он таким примитивным способом разбудить во мне навеки уснувшие эротические фантазии?

— Короче: дашь или нет?

— Разве я тебе когда-нибудь отказывал, золотко? — томно вздохнул на противоположном конце провода Дроздовский. — Разве ты забыла, что я тебе когда-то предлагал?

— Ну того, что ты мне когда-то предлагал, пожалуй, многовато будет. — Если честно, я уже не рада была, что затеяла этот разговор.

— А все потому, что ты привыкла довольствоваться малым. — Дроздовский явно намекал на вечно сидящего на мели Пронина. То обстоятельство, что нищий Пронин занял его место в моем сердце, помнится, потрясло Дроздовского посильнее дефолта.

— Ну и пошел ты. — Я бросила трубку. Обойдусь без его нажитых преступным путем капиталов.

Телефон зазвонил, едва трубка коснулась рычага. Я была уверена, что это Дроздовский, а оказалось — Жанка.

— Порфирия не выпустили, — жалобно промычала она. — Кошмаров меня кинул. — И тут же замолчала в ожидании утешений.

— Ни одной минуты не сомневалась, что все именно так и будет, — холодно ответила я.

Жанка еще немного подождала, когда я расчувствуюсь, но, так и не дождавшись, дала отбой.

А после Жанки все-таки позвонил Дроздовский. Пробубнил невнятные извинения и назначил встречу в ресторане. Якобы для передачи денег.

— Только в долг. Верну в рекордно короткие сроки, — заверила я.

Дроздовский только скептически хмыкнул в ответ.

А теперь, слегка забегая вперед, сообщу, что наша с Дроздовским встреча так и не состоялась. Ибо вероломная рука судьбы опять смешала мои карты. При непосредственном участии Кошмарова и косвенном Жанки.