Но на этот раз в одиннадцать часов в номер постучали. Он неуспел даже подняться из постели, когда постучали второй раз. Он всегда закрывалвходную дверь на внутренний замок и цепочку. Подойдя к двери, он осторожнопосмотрел в глазок. У двери стояла Лариса, которая собиралась уже постучатьтретий раз. Он чертыхнулся, вернулся в комнату, надел халат и снова пошел кдвери. Как раз в этот момент она постучала третий раз. Он открыл дверь инедовольно посмотрел на женщину.

— Доброе утро, — ровным голосом произнесла Лариса. — АндрейКонстантинович беспокоится, что вы не спустились к завтраку.

— Напрасно, — пробормотал Дронго, — я никогда не спускаюсь кзавтраку. Предпочитаю поспать. Между прочим, на двери у меня висит табличка «небеспокоить».

— Вы собираетесь спать или уже проснулись? — спросила она.

— Собираюсь спать, — ответил Дронго, — в двенадцать долженпозвонить Павел Гурвич. А вы напрасно так нервничаете. Спуститесь вниз и идитев бассейн. Там всегда много молодых людей. Они наверняка оценят вашу фигуру.

— А как вы? — спросила она. Иногда ее глаза становилисьизумрудными.

— Я лично оценил и вашу фигуру, и ваш тяжелый характер, —пробормотал Дронго, запирая дверь.

Он прошел в ванную комнату, чтобы принять душ и побриться.Чай он заказал себе в номер. Дронго еще не успел одеться, как позвонил Гурвич.

— Я буду ждать тебя внизу, — сказал он. — Ты можешьспуститься один, избавившись от своих горилл?

— Конечно, могу. Только вряд ли они похожи на горилл. Скореена егерей, которые держат меня в загоне.

— Спускайся вниз, я сейчас подъеду, — снова сказал Павел.

Дронго оделся и спустился вниз, не предупредив своихнапарников. Автомобиль Гурвича подъехал через пять минут после того, как Дронговышел на улицу. Павел сидел за рулем «пежо». Дронго поспешил сесть. Машинасразу тронулась с места, словно Гурвич опасался преследования.

— Мы проверили досье на этого Гайслера, — сообщил Павел, когдаони выехали на трассу.

Дронго взглянул на него, ожидая продолжения.

— Он работал на Ближнем Востоке, — пояснил Гурвич. — Вполневозможно, у него остались старые связи. И его сейчас нет в Израиле. Мыперекрыли границы, проверяем все выезды, аэропорт, морские порты, но, вероятно,что он успел выехать из страны.

— Откуда у вас его досье?

— Мы запросили немцев. Они нам передали, что Гайслер раньшеработал на Ближнем Востоке. Немного, но работал.

— Вы дали на него ориентировку?

— Конечно, дали. Мы отправили запрос в Интерпол. Вернуться вГерманию под своим именем и со своим паспортом он уже не сможет. Его арестуютпо требованию Интерпола как преступника, находящегося в розыске.

— Тогда получается, что он сумасшедший, — сказал Дронго.

— Выходит так, — кивнул Гурвич, выруливая ближе к морю. Оностановил автомобиль и взглянул на Дронго.

— Вот такие у нас дела, — негромко сказал он, — а ты нехочешь говорить правду. Он работает на Москву. Вы придумали этот трюк сразговором, чтобы выманить Бутцмана и его убить?

— У тебя дикая фантазия, — заметил Дронго. — Надеюсь, чтоэто только твои мысли, а не мнение ваших аналитиков. Иначе я буду очень плохогомнения о вашей службе. Неужели ты думаешь, что меня прислали сюда только длятого, чтобы выманить Бутцмана и потом его застрелить? По-моему, это идиотизм. Ипоэтому Москва заранее сообщила вам о прибытии нашей группы?

— Это может быть хорошо спланированная акция прикрытия, —заметил Павел. — Специально сообщить нам о вашем приезде, чтобы у вас былоалиби, а затем поручить Гайслеру его убрать. Разве такое невозможно?

— Нет, невозможно. Во-первых, если его хотят убить, зачемприсылать известного вам Гайслера. Можно прислать другого убийцу, которого выникогда не сумеете вычислить. Во-вторых, кому мешает Бутцман? Что он такогознает? Почему его нужно убирать? Мне кажется, мы с тобой несколько увлеклись ине отвечаем на главный вопрос — кому это выгодно?

— А у тебя есть ответ?

— Нет. Но поверить в идиотизм Гайслера я не могу.

— Он попросил визу совсем недавно. Может, тогда, когда сталоизвестно о вашем визите в Израиль? — спросил Павел.

— Нет. Я не должен тебе этого говорить, но скажу. Я самузнал о своем визите несколько дней назад. Только несколько дней назад.Получается, что он заранее знал, что я сюда прилечу и захочу встретиться сБутцманом. Интересная мысль. Но тогда логично предположить, что он ждал именнонашего появления, чтобы убить Бутцмана. Ведь он мог выстрелить в него и вдругом месте. Вы проверили, каким образом он сумел узнать о нашей встрече?

— Конечно, проверили. Наши специалисты всю ночь осматриваликвартиру Бутцмана. Гайслер подсоединился к телевизионной антенне на балконе.Закрепил там свой передатчик. Не знаю, каким образом ему удалось это сделать,ведь Бутцман живет на втором этаже — можно было либо влезть, либо попытатьсязакрепить магнитный передатчик, сбросив его с крыши. Но в любом случае Гайслермог слышать, как вы договаривались о встрече.

— И все это для того, чтобы убить человека, ушедшего напенсию десять лет назад. Ты сам веришь в такое?

— Не верю. Но факты — упрямая вещь. Гайслер получил визу. Онприехал в Израиль. Он исчез из отеля. Кто-то стрелял в Бутцмана. И этотнеизвестный сумел закрепить на телевизионной антенне магнитный передатчик. Исамое главное, что Гайслер появился здесь за несколько дней до вашего приезда.Очень интересные факты, Дронго. Если их внимательно проанализировать,получается, что он ждал не Бутцмана. Он ждал именно вас.

Наступило молчание. Дронго несколько раз наклонил голову вразные стороны. От многочасовых бдений у компьютера часто болела шея.Послышался характерный хруст. Дронго помассировал шею, думая о словах Гурвича.Потом согласно кивнул:

— Эта версия мне нравится больше. Но тогда выходит, что ябыл его главной мишенью. А это не так. Мы сидели напротив друг друга. Если быцелью убийцы был я, он бы выстрелил сначала в меня. А он стрелял в Бутцмана. Итолько потом — в меня.

— Может, он хотел таким образом дать знать о своемприсутствии? — спросил Павел. — Ты ведь все равно не говоришь нам правды, асделать верный анализ, не владея всей ситуацией, невозможно. Вы что-то скрываете.И поэтому не хотите нам сообщить самое важное.

— Мы ищем предателя из группы Хеелиха, — твердо сказалДронго. — Можешь проверить меня на детекторе, я тебя не обманываю.

— Спустя столько лет?

— Нам кажется, что он знает что-то очень важное, что до сихпор неизвестно Москве.