Кардиган вышел из кафе. Данери поднялся следом. Он подозвалофицианта и передал ему кредитную карточку для оплаты. Откуда ему было знать,что в этот раз он ошибся. Платить следовало наличными. Внимательный консьерж,пожилой человек лет шестидесяти, заметил, что два иностранца, судя по всемуамериканцы, встречались с немцем. Он видел, что немец передал конверт. Однакоконсьерж не обратил бы внимания на эту встречу, если бы не одно обстоятельство.Сегодня утром в отель вселились сразу несколько человек. Все они былиамериканцами, которые «случайно» оказались в кафе именно в этот момент.Консьерж работал осведомителем полиции уже тридцать лет, сначала восточногерманской,а теперь — германской. Он подумал, что нужно будет обратить внимание на этустранную встречу и поведение американцев. Когда официант вернул Данери егокредитную карточку, консьерж удовлетворенно кивнул. Теперь вычислить этогоамериканца будет совсем несложно. И почему они все оказались в кафеодновременно?

Борт «Люфтганзы».

2 ноября 1999 года

На этот раз они летели в салоне бизнес-класса. Билеты быливзяты только в одну сторону, и поэтому все трое оказались в этом салоне. Дронгосел рядом с Андреем Константиновичем. Лариса оказалась в другом ряду, о чемона, кажется, не особенно жалела. При выезде ей пришлось сдать оружиепредставителю посольства. Иначе процедура оформления оружия в аэропорту отнялабы столько времени, что самолет мог улететь без них.

Когда самолет набрал высоту, Андрей Константинович убралгазету и спросил Дронго:

— Почему вы решили лететь? О чем вы говорили с Гурвичем?

— О любви, — пошутил Дронго. — Вспоминали школьные годы.

— Я вас серьезно спрашиваю.

— Гайслер исчез, — коротко объяснил Дронго. — По даннымизраильтян, он раньше работал с арабами. Вполне возможно, что у него был планна случай внезапного исчезновения. Он получил визу неделю назад, приехал вИзраиль и ждал, когда мы появимся, чтобы застрелить своего бывшего товарища.Вас устраивает такой вариант?

— Нет.

— И меня не устраивает. Но, тем не менее, все было именнотак. И никаких других объяснений пока не существует. Если исключить вариант,что мы имеем дело с шизофреником. Вы верите, что он сумасшедший?

— Не верю.

— И я не верю. Вот поэтому и решил лететь. Меня интересуетдругой вопрос. Почему вы сообщили израильтянам о нашем визите? Только неговорите, что вы ничего не знаете. Вы ведь наверняка один из тех, кторазрабатывал этот план. Кстати, кто вы по званию? Полковник? Или подполковник?Надеюсь, не генерал?

— Мы считали, что так будет правильно. Бутцман работал ввосточногерманской разведке, которая была нашим союзником. Даже еслипредположить, что Бутцман никого не интересовал в Израиле, то и тогда встречасотрудников российской Службы внешней разведки с бывшим сотрудником разведкиГДР выглядит неубедительно. Они бы не поверили, что он не работает на нас. Анам ни к чему сейчас портить отношения с израильтянами такой вызывающейдемонстрацией. Не говоря уже о том, что они просто могли помешать нашейвстрече. Это обстоятельство тоже учитывалось. Наши аналитики полагали, чтоБутцман наверняка сообщил о своей бывшей работе, когда переезжал в Израиль.Значит, он как минимум будет информировать о нашей встрече. Но вполне возможно,что он и в Тель-Авиве работает, используя свой прежний опыт. И наконец, самоеглавное. Передача документов должна состояться десятого ноября. Барлах ужеобговорил все с американцами. В таком случае, какая разница, кто первыми узнаетоб этих документах, — американцы, израильтяне или немцы? У нас только одназадача: установить, кто мог получить копии документов, кто хочет их продатьамериканцам, и не допустить этого никоим образом. Вот наша единственная иглавная задача. А все остальное — второстепенные детали, на которые можно необращать внимания.

— Исчерпывающее объяснение, — согласился Дронго. — Сегоднявторое ноября. У нас осталась только неделя. В Германии живут два сотрудникагруппы Хеелиха. Габриэлла Вайсфлог и Бруно Менарт. Она живет в Нюрнберге, а он— в Веймаре.

— Да, — кивнул Андрей Константинович, — два человека. Выдумаете, они могут рассказать нам о Гайслере? Если это он, то тогда мы егоупустили. Он появится в Берлине только десятого числа, когда будет уже поздно.

— У нас есть еще время, — ответил Дронго. — Кроме того, мыуже договорились, что если это Гайслер, то тогда он — сумасшедший. А псих нестал бы требовать такой суммы. К тому же, Гайслер не стал бы стрелять. Зачемему подвергать себя такому риску? Ведь ему достаточно отсидеться неделю иполучить свои деньги. Поэтому я думаю мы продолжим наши поиски. И из Франкфуртасразу поедем в Нюрнберг. Прямо сегодня вечером. Там недалеко, несколько часовезды на поезде.

— Лучше самолетом. Так будет быстрее.

— Я не знаю, как к вам обращаться. Андрей — слишкомфамильярно, учитывая ваше звание и статус, а Андрей Константинович — слишкомофициально. Вам все-таки не больше сорока пяти. Так как мне вас называть?

— Андрей. А насчет звания вы ошиблись. Я всего-навсего…

— Сержант. Знаю. И не сомневаюсь, что вы еще будетемаршалом. Но хочу сразу обговорить одно обстоятельство. Я не летаю самолетомтам, где можно доехать поездом. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Яненавижу самолеты. Терпеть их не могу. И летаю только в силу вынужденнойнеобходимости, когда невозможно добраться другим видом транспорта. Поэтому вНюрнберг мы поедем поездом. И вообще, у меня есть несколько вредных привычек, окоторых вам нужно было бы знать.

— Можно узнать сейчас, какие, чтобы не допускать ошибок вбудущем? — спросил, скрывая усмешку, Андрей.

— Я вам скажу. Это совсем не смешно. Во-первых, я люблюпоспать по утрам и вам не обязательно каждый раз посылать ко мне по утрамЛарису. Во-вторых, забудьте про самолеты. В Германии прекрасно отлаженнаясистема железных дорог. В-третьих, я не люблю, когда ко мне относятся такдемонстративно плохо, как Лариса. Это меня очень нервирует. И наконец,в-четвертых. Это самое важное. Я провожу расследование так, как считаю нужным.И если мне понадобится для этого запереться в отеле и семь дней думать, я так исделаю. У вас есть возражения?

— Нет, — рассмеялся Андрей. — Насчет Ларисы не обещаю. У неесложный характер. К тому же вы сами испортили отношения, когда проникли в нашномер и начали копаться в ее вещах…

— Она вам уже рассказала? Плюс ко всем недостаткам она еще истучит на меня.

— Не думаю, что ей это понравилось. Повторяю, за исключениемЛарисы, я готов выполнять все остальные пункты. Увы, ее характер труднопеределать. Кстати, я вас еще не спросил, что вы искали в наших вещах?

— Мне было интересно посмотреть ваши вещи, — объяснилДронго, — чтобы составить мнение о степени вашей откровенности. Ведь если у васв чемодане была специальная аппаратура и оружие, значит, вы привезли их вИзраиль только с согласия местных спецслужб.