в дверном проеме. Комната была замечательная. Стены были обклеены кремовыми обоями. На белой кровати лежало разноцветное лоскутное одеяло. Витали ароматы лаванды и розмарина. Я вошла внутрь и в изнеможении опустилась на край кровати.

– Хочешь есть? – спросил Кейден.

– Немного, наверно, – призналась я и задумалась, когда ела в последний раз.

– Я принесу тебе что-нибудь.

– Ты не мог бы попросить об этом Афину? – поинтересовалась я. – Мне так будет комфортней.

У него на лице отразилась обида.

– Ты все еще злишься.

Скорее запуталась. Мне требовалось разобраться в собственных чувствах, а для этого нужно держаться от него подальше. Я кивнула, только чтобы не выслушивать извинения. Не то чтобы он уже не пытался. А теперь для этого было слишком поздно.

– Нам лучше избегать друг друга, но я очень благодарна тебе за помощь, – сказала я.

Не сказав ни слова, он покинул комнату, и меня внезапно начали терзать сомнения. Что казалось абсурдным, ведь это он, в конце концов, был тем, кто обидел меня, а не наоборот.

– Ты верно поступила, – похвалил меня Калхас. Он положил морду мне на колени, и я зарылась пальцами в его мех.

Конечно, волк был прав. Так лучше. Но, к сожалению, это далось мне нелегко. Было бы куда проще, если бы я не думала, будто что-то значу для Кейдена. Если бы он не появлялся рядом, когда я сильно нуждалась в нем. В этом, вероятно, и крылся секрет его популярности у женщин, и не стоило забывать, что он просто исполнял волю Зевса и присматривал за мной. Как только проблема с Агрием разрешится, мы никогда больше с ним не увидимся.

– Откуда ты вообще появился? – поинтересовалась я у Калхаса.

– Я почувствовал, что нужен тебе, – проворчал он.

– Так и есть. Я не знаю, кому можно доверять, – тихо произнесла я. – Ко мне приходил Иапет и предостерег о богах. Мне кажется это странным.

– Ты им рассказала? – спросил Калхас.

Я покачала головой.

– Они ведь тоже мне не обо всем рассказывают, верно?

– Да, не рассказывают. Но они тем не менее не допустят, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Кстати, на чьей стороне титаны?

Калхас на мгновение задумался.

– Не уверен, что они сами знают. Хотя от решения этого зависит, какая чаша весов перевесит.

– Ты останешься здесь? – с надежной произнесла я. Рядом с ним я чувствовала бы себя гораздо лучше.

Волк качнул головой.

– Зевс не пришел в восторг при виде меня, так что мне придется уйти. Но я буду наблюдать за тобой.

– Жаль. – Я вздохнула и чмокнула его в морду, когда Афина открыла дверь.

– Ты могла бы быть с ним повежливее. Кейден действительно старается. Сколько еще ты собираешься на него обижаться? – Она принесла поднос, нагруженный хлебом, сыром, оливками и фруктами. – Калхас. – Богиня бросила на волка требовательный взгляд. – У Зевса есть послание для Посейдона. Ты должен его передать.

– Он просто хочет от меня избавиться.

Я в последний раз погладила его, прежде чем Калхас выбежал из моей комнаты.

– Кто все это будет есть? – спросила я у Афины, глядя на доверху заполненный поднос, который она поставила на небольшой столик у окна.

Она усмехнулась.

– Гера не хочет, чтобы ты умерла от голода, и она, конечно, надеялась, что вы поедите вместе с Кейденом. У него аппетит отменный. – Богиня мудрости стащила оливку, а у меня потекли слюнки.

– Пусть забудет об этом. Только потому, что она постоянно прощает измены Зевса, не значит, что я обязана поступать так же. У богинь, очевидно, сердца гораздо добрее, чем у людей, и он должен был подумать об этом, когда создавал нас.

Афина затряслась от смеха.

– Ты ведь не всерьез сравниваешь твои с Кейденом отношения с отношениями Зевса и Геры? – Она плюхнулась на мою кровать.

– Я ничего не сравниваю, – возмутилась я. – У нас вообще нет отношений. Кейден вправе делать что хочет и спать с кем захочет. – В конце концов, он мне ничем не обязан.

– Ах, Джесс. Ты ему очень дорога. Он вечно переживает, что с тобой что-то случится, – пыталась Афина убедить меня. – Никогда не видела своего кузена таким. Может, ему и правда лучше оставить тебя в покое.

– Тогда я умерла бы от тех ран, не так ли?

– Скорее всего. Ты слишком беспечна. Зачем ты сняла цепочку? – с упреком спросила богиня. – Для чего, по-твоему, Зевс подарил ее? В противном случае с тобой будет находиться один из нас. Ты этого хочешь? Кейден с радостью возьмется за эту работу.

Я отчаянно покачала головой. Что угодно, только не он.

– Я не хотела, чтобы что-то постоянно напоминало о вас, – призналась я. – Не думала, что мне до сих пор угрожает опасность. Да и чем бы цепочка помогла против того чудовища? Она превращается в кинжал, меч или копье? Зевс говорил, она станет моим оружием.

Афина усмехнулась.

– Она не превращается. Кейден хотел, чтобы ты была в безопасности, а не сражалась по-настоящему. Еще в лагере он часами спорил по этому поводу с Зевсом, а потом уговорил Аполлона помочь. Ты должна пообещать, что наденешь ее и будешь всегда носить. Мы не простим себе, если в следующий раз с тобой что-то случится, а нам не удастся помочь.

– В следующий раз? – пискнула я. – Сколько вообще монстров существует?

– Очень много, к сожалению. – Афина с грустью посмотрела на меня. – И большинство из них не особо хорошо относится к Зевсу. Агрию не составит труда переманить их на свою сторону. Так всегда случается, когда папа с кем-то ругается.

– Супер, – застонала я. – Еще какие-нибудь плохие новости?

– Не волнуйся. Зевс и Кейден сегодня же проведут собрание в Митикасе. Они встретятся с титанами. Если привлечем их на свою сторону, то у Агрия не будет шанса. Я лишь надеюсь, что мой брат достаточно умен, чтобы это понять.

Я на секунду задумалась, не рассказать ли про Иапета, но отказалась от этой затеи. У богов имелись от меня тайны, так что я тоже не обязана все выбалтывать.

VII. Записки Гермеса

– Я ведь говорил, что на пляже что-то было, – вскричал я на отца. – Почему никто из вас не проверил?

С ума сойти можно. Я словно со стеной каждый раз разговаривал.

– А теперь у нас проблемы. Она могла погибнуть. – Я повернулся к Прометею. – Этого ты хочешь?

Тот неловко почесал затылок.

– Нет, конечно.

– Нет, конечно. – Всплеснув руками, я шагнул к кузену и ткнул ему в грудь указательным пальцем. – Каждый в этой комнате понимает, что происходит. – Затем я обратился к