ну и, разумеется, порочащие семьянина связи на стороне. В общем-то, тривиальный набор.

— Да, — согласился Валерий Васильевич, оглядывая поверх очков заерзавших в креслах своих сослуживцев, — набор не чуждый всем нам, кто здесь находится. У меня самого рыльце в пушку, как говорится. Однако, к моему рыльцу вернемся несколько позже, а сейчас давайте все же послушаем нашего гостя.

На экране появилось молодцеватая физиономия Околокова.

— Здравствуйте, Владимир Александрович, — не счел для себя за труд первым поздороваться с собеседником Афанасьев.

— Приветствую вас, Валерий Васильевич, — тут же отозвался полицейский. Затем, хитренько прищурившись, добавил, — Не ошибусь, если предположу, что беседую с новым президентом страны?

— Не так, чтобы президентом, но что-то вроде того. А вы против? — в свою очередь поинтересовался Афанасьев. Околоков слегка пожал плечами и ответил поговоркой:

— Наше дело — телячье… — и, не договорив, опять пожал плечами. В его словах и жестах кроме фатальной покорности прозвучали явные нотки обиды за то, что он не участвовал в процессе становления новой власти. Валерий Васильевич, желая как-то смягчить неловкую ситуацию, попытался объяснить:

— Поверьте, инициатива по моему назначению на этот пост исходила не от меня и я, как мог, сопротивлялся этому. К тому же обстановка складывалась таким образом, что необходимо было принимать срочное решение.

Рот Околокова скривился в понимающей ухмылке.

— Кстати, а откуда у вас сведения о моем нынешнем статусе? — заинтересовался Афанасьев.

— Да уж слухом земля полнится, — все еще ухмыляясь, начал Околоков, но запнулся и пояснил, — Нечипоренко сказал, только что, когда просил помочь оцепить подходы к месту происшествия, а то народ, не успев разбежаться, опять стал собираться, а это сами понимаете, чревато. Да и сбору улик помеха. Омоновцев я отрядил и вдобавок послал ребят из МУРа[98] покопаться в этом деле со стороны диггеров.[99]

Глава Военного Совета кивнул, соглашаясь:

— Да, вы правы, Владимир Александрович. Спасибо за оперативное реагирование на ситуацию. Ну что ж, раз уж волей-неволей отпала необходимость в дипломатических выкрутасах, то давайте сразу и приступим к делу.

— От чего же не приступить? — опять пожал он плечами. — Преступники прЕступают, а мы приступаем.

— Это вы хорошо сказали, — подметил Афанасьев. — И так. До формирования новых властных органов, либо нового кабинета министров, тут мы еще проработаем вопрос, вы назначаетесь временно исполняющим обязанности министра внутренних дел. И в этой связи я бы попросил вас в эти самые решающие часы для государства обеспечить все меры к его сохранности, недопущению провокаций и беспорядков, распространению среди населения панических настроений. Сейчас многие захотят половить рыбку в мутной воде политической неопределенности. И я надеюсь, что вы, как и в двенадцатом году проявите твердость характера и устойчивость принципов. В тот раз вам это блестяще удалось, — подсыпал сахара в стакан тщеславия врио министра Афанасьев. И не ошибся. Лицо Околокова слегка порозовело от похвалы, и он улыбнулся уже без всякого ехидства. А глава хунты продолжал медоточивым голосом:

— Я прошу вас направить все имеющиеся в наличии людские ресурсы вашего министерства на охрану правопорядка, как в Москве, так и на местах, обращая особое внимание на охрану жизненно важных для функционирования общества и государственного правления гражданской инфраструктуры. Охрану объектов стратегического и оборонного значения я поручил вашему коллеге из Росгвардии генерал-полковнику Стрижакову, а уж обеспечение правопорядка в городах это безусловно ваша забота. Впрочем, в случае острой надобности можете смело обращаться к командованию военными округами, я дам соответствующее распоряжение и они окажут вам всю необходимую помощь.

— А что, простите за вопрос, с Золотцевым? — настороженно спросил Околоков.

— Господин Золотцев отстранен от занимаемой должности как лицо утратившее доверие и сейчас находится под следствием компетентных органов военной прокуратуры.

— Ясно, — откликнулся на это Околоков. — Ну, так туда ему и дорога. У нас, в полиции, уже давно вырос громадный зуб, как на него самого, так и на его подчиненных, позиционирующих себя превыше закона. Разрешите продолжать выполнять обязанности?

— Разрешаю. Продолжайте.

Из зала опять донесся звук ерзанья толстых задов в кожаных креслах и облегченные вздохи. Многие волновались о том, как пройдет первая беседа их ставленника с министром внутренних дел. Конечно, перевес армии над полицией был очень существенным, хотя бы в плане того же самого технического оснащения, но все равно лишний конфликт в это судьбоносное время не нужен был никому. А судя по тому, как спокойно прошла беседа, опасения не оправдались. Было понятно, что Околоков гадить не будет, пока, во всяком случае.

— Товарищи офицеры, у кого какие будут соображения и предложения по первоочередным шагам нашего Военного Совета? — обратился в зал Афанасьев.

— Я думаю, — тут же взял слово Рудов, сидящий рядом, — и мое мнение разделяет абсолютное большинство, что вам товарищ Глава Высшего Военного Совета в срочном порядке необходимо обратиться к нации со словами скорби и уверенности в невозможности дестабилизации обстановки. Страна должна быть уверена в дееспособности и правопреемственности государства. Вот уже более четырех часов люди не знают, кто ими управляет. Это нехорошо. Да и международный имидж, изрядно подпорченный утренними событиями, не стоит портить еще больше.

— Считаете, что нужно ехать прямо сейчас?

— Более того. Я считаю, что мы уже начинаем опаздывать, и ехать нужно было гораздо раньше, — подтвердил свое мнение Рудов. Зал опять одобрительно загудел, соглашаясь с мнением Начальника Главного оперативного управления Генерального штаба.

— Как дети, ей Богу, — пробормотал поднос Афанасьев, которому очень не хотелось никуда ехать, но в то же время было и понимание того, что ехать все равно придется. — Ну ладно. Где там шпаргалка, что мне нацарапал наш штатный вития[100], любезный товарищ Конюшевский? Ага, вот. Так, почитаем. Тэк-с, тэк-с. Скорбь, соболезнование, признание вины. Частичное. Угрозы покарать, обещания наградить. Успокоить, ободрить, попытаться объяснить. Запретить, постановить. Отложить, восстановить. Помешать и укрупнить, измельчить и накрошить. Поперчить и насолить.

— Я ничего такого про «измельчить и накрошить» не писал, — ахнул и заморгал растерянно подслеповатыми глазками Конюшевский. В зале раздался дружный гогот солидных мужиков, навсегда задержавшихся в детстве, а значит — любителей поиграть в войнушку.

— Не обращение, а поэма какая-то о вкусной и здоровой пище, — выражал, тем временем, вслух свое мнение Афанасьев по каждому пункту, не обращая внимания на хохот амфитеатра.

Наконец окончив читать, резюмировал уже без намека на ёрничество:

— Я думаю, что в целом это можно принять за основу. Я готов. Всех присутствующих попрошу остаться и дождаться моего возвращения. Кажется, сегодня мы с вами задержимся надолго, поэтому предупредите семьи, чтобы не искали и не волновались. Борис Борисыч, — обратился он к своему личному адъютанту подполковнику Михайлову, — распорядитесь,