некромагию, позже уходят в целительство или наоборот. Но ты-то никуда не уйдешь?

Я покачала головой:

– Нет. У нас семья потомственных некромагов. Я хочу стать таким же инквизитором, как мой отец и братья. Тот, который гоняет студентов по полю – это Маллеус, а второй – Малефикарум.

– Они оба насквозь пропитаны тьмой – это видно невооруженным глазом, как им не страшно…

Я непонимающе посмотрела на парня:

– Крабат, ведь ты тоже с тьмой на коротком поводке. Не зря решился пройти испытание «Одержимости» раньше однокурсников. Некромаг, идущий по жизни рука об руку с тьмой, всегда сильнее тех, кто боится и отторгает ее. Это как с одиночеством, ты либо принимаешь, либо живешь и мучаешься. Все просто.

– Я поражаюсь твоему хладнокровию. Неужели, впервые столкнувшись с тьмой, ты не испугался? Ощутил, как она захватывает твое тело, растекается льдом по венам, и вот ты смотришь на мир не своими глазами, а такими черными, – Крабат провел пальцами по виску. – Она может поработить тебя, и ты потеряешь себя как личность, останется одно желание – убивать.

– Рано или поздно это случается со всеми, кто не может совладать с тьмой, кто ослаб, но продолжает служить. Чаще всего, таких отправляют в отставку или, если хватает ума, они уходят сами. Другие просто устают от трудной жизни. Это вечный поход, где тебе приходится мотаться по королевству, спать где попало, голодать, пока ты занят работой. Юро в этом деле будет попроще, он оборотень, и стая никогда его не бросит, он не умрет от истощения. Некромагам тяжелее, мы всегда одни, и чем раньше каждый это осознает, тем проще ему будет жить, – от моих слов повеяло холодом, и дело было совсем не в погоде.

Я не думала об отношениях, чувствах, а просто шла к цели: штудировала неизвестную литературу, посещала лекции, где черпала исключительно важную для работы инквизитора информацию, и вместе со всеми отрабатывала практику. Преподаватели видели, что я на несколько шагов опережаю однокурсников. Никто из студентов не мог похвастаться богатым опытом выживания, полученным от отца-некроманта.

«Отец считал, что даже если ему суждено перевоплотиться в лича, есть шанс побороться».

К нам подошел Маллеус:

– Вот и первые жертвы, приветствую. Вы двое встаете в пару с теми бугаями, а ты… – он кивнул мне. – С этим темноволосым. Хочу проверить, сможет ли толковый вампир, герцог Илириан, сражаться против моего младшего брата. Не жалей его, – последнее он шепнул на ухо.

Я встала перед высоким брюнетом с серыми глазами. Под его бледной кожей проступали голубые вены, а ноздри прямого носа раздувались – он чувствовал мой запах и, как любой хищник, запоминал его.

Следы земли на острых скулах ничуть не портили его внешнего облика. Под длинными ногтями запеклась кровь, он орудовал ими вместо кинжала.

– Встали в боевую стойку! – приказал Малефикарум. – Крабат, Диаваль – вы нападаете, как это сделал бы лич, а ты, Юро, как одержимый оборотень. Но попрошу, без смертей, ваши хладные останки никто хоронить не станет. Начали!

Я призвала к себе тьму, и она заклубилась на ладонях, преобразовавшись в два черных шара. «Выложиться на полную. Я не могла полностью стать личем, для этого необходимо умереть и воскреснуть. Эти существа черпают первородную тьму, и она не идет ни в какое сравнение с той, которую используют живые некромаги. Чтобы убить одного лича, нужно несколько очень сильных инквизиторов».

Я взмахнула руками, отвлекая внимание противника на один из шаров; плечи вампира напряглись – он был готов отразить атаку в любую секунду, но вместо прямого нападения я развернулась и ударила вторым шаром в грудь. Он отлетел, умело сгруппировавшись, и встал на ноги.

Вампир зашептал молитву изгнания, тьма скукожилась в моих руках, неприятно покалывая кожу. Герцог резко бросился на меня.

Я опустилась на колени и, начертив на земле руны подчинения, выпустила из пальцев нити. Они оплели вампира, и я дернула его на себя. Илириан широко раскрыл глаза, полагая, что смерть неминуема.

Полоснула кинжалом – из неглубокого пореза на мужском горле потекла кровь. По обагренной стали к моей ладони потянулась алая нить. Затуманивая вампирский разум, я подчинила его себе. Если бы вместо меня сражался настоящий лич, он безвозвратно поработил бы герцога. Его глаза остекленели, сознание было зажато в тиски. Он мог слышать, видеть и ощущать все происходящее, но сделался безвольным рабом.

Я недовольно покачала головой. Вампир стоял передо мной, как вкопанный, я вытащила из кармана платок и вытерла его запачканное лицо, заклинанием очистила ногти от грязи.

Маллеус подошел к нам и с усмешкой оглядел вампира-марионетку:

– Ты ничего не хочешь с ним сделать? Брат, такой шанс, а ты помог ему привести одежду в порядок.

– Он и так наказан.

Крабат и Юро тоже закончили со своими «жертвами». Малефикарум прошел мимо каждого, оценивая нанесенный урон и проверяя использование чар:

– Крабат, могло быть и лучше. Ты ведь учишься сразу по двум специальностям. Юро – неплохо, но в следующий раз осторожнее с кровожадностью. Диаваль – чудесно. Герцог хорош. Больше практики с личами, и из него выйдет толк.

– Где ты найдешь столько личей? – Маллеус рассмеялся.

– Рано или поздно они нас найдут. Не всегда мы можем отследить их появление из первородной тьмы. Каждый день порталы в преисподнюю со слабым защитным полем открываются в разных местах, а уж с помощью глупцов, пытающихся призвать демонов, и того чаще.

– Вы трое можете отдыхать, пока мы ждем ваших однокурсников. А вон и они, Вариус расслабился. Помнится, раньше, он не давал нам проходу, все норовил наказать, заставляя до потери сознания тренироваться в боях, – Маллеус сложил руки на груди и подавил зевок. – Ох, что-то я хочу спать. Диаваль, верни этого упыря на место. Его семейство не простит, если узнает, что герцог Илириан пал под воздействием чар младшего Некроманцера. Тебе ведь не нужен этот кровопийца в качестве слуги?

– В нашей семье уже есть один шибко умный упырь, ты каждый день видишь его в зеркале, а я вынужден мириться с тем, что он мой брат и напарник, – Малефикарум устало коснулся виска, и они ушли к Вариусу.

С минуту я наблюдала, как Матиас и Джиневра становятся в пару с незнакомыми старшекурсниками, и если парень был хмурым, то ведьмочка улыбалась и включила обаяние на максимум. Впрочем, как и другие девушки.

Распутав скрывшуюся в затянувшейся ране вампира нить, я вытащила кинжал и стерла подчиняющие руны под стоящим на коленях Илирианом. Заглянув в глаза, прикоснулась пальцами к его лицу и зашептала обратную молитву по освобождению:

– Ты не подвластен тьме, вернись к свету, – завершив обряд, я отошла от него.

Пятикурсник встряхнул головой и поднял на меня осмысленный взгляд:

– Как ты это сделал? Подчинение и освобождение