более оживленно, а потом первые из них заскочили на нижнюю ступень зиккурата.

Глава 12

Трофейное оружие не подвело — самые отважные из тварей моментально распались на две половины и скатились со ступени. Но следующих это нисколько не обескуражило, хотя нормальные звери на их месте уже начали бы осторожничать.

Я бил снова. И снова. Унай — демонический кнут — с каждым ударом все сильнее ощущался продолжением моей руки; даже в большей степени, чем им был демонический топор. Будто оружие становилось со мной единым целым — или я с ним. И я только надеялся, что амулет с черным нихарном выдержит скверну, которая не могла не окутывать меня сейчас.

Ветси-подобные твари погибали так же быстро, как и рогатые варги. Чешуя змееподобных чудовищ расходилась под ударами так же легко, как и шерсть волков, как и мощные панцири огромных черепах, но твари все шли и шли, заползали или запрыгивали на трупы своих предшественников, не заботились о собственной жизни и будто не замечали гибели…

Ни один из монстров, с которыми я сражался прежде, так себя не вел.

Казалось, будто их всех вела чужая воля, причем достаточно сильная, чтобы подавить врожденное желание выжить. Воля тех самых не-мертвых демонических стражей?

— О, Предвечный, — пробормотал я, — Древнейший из Древних…

Слова лились легко и привычно, и движения тварей стали чуть более медленными, чуть неуклюжими. Я повторил ее трижды, но стоило мне замолчать, былая скорость и ловкость к ним моментально вернулись. Да, похоже, что влияние упокойной молитвы на расстоянии было слабым. Ну, хотя бы так…

Поле перед зиккуратом так и продолжало сиять призрачным голубоватым светом, и я уже перестал обращать на него внимание, когда несколько идущих друг за другом оранжевых вспышек заставили посмотреть на то, что там происходит. Оказывается, в земле открылись новые разломы, узкие, длинные, испускающие алый свет, и оттуда вылезали новые твари, мелкие, юркие и очень многочисленные. Встряхивались и расправляли крылья…

Крылья?

Иштава мерзость! Ни одна из предыдущих тварей не умела летать. Если мне придется отбиваться еще и от атак сверху, я не справлюсь. По крайней мере, одной рукой.

Располовинив ближайших тварей, я ссадил пискнувшую малявку на ступень выше и велел забраться мне на спину. Она сделала это так быстро и вцепилась в меня так крепко, словно умела оборачиваться не в лисицу, а в обезьяну. Я взял в левую руку второй кнут, взмахнул. Не зря я его захватил. А потом крылатые твари закончили прихорашиваться и все разом взлетели. И, конечно, направились в мою сторону.

Каждая из них была размером с крупного гуся и выглядела как некая помесь летучей мыши, ящерицы и некоей абстрактной птицы. Пожалуй, только размер меня и спас — будь они мельче, будь они более верткими, более быстрыми, справиться с ними было бы почти невозможно. А так сбивать их в воздухе оказалось не намного сложнее, чем наземных тварей, а упокойная молитва и их делала более медлительными.

И все бы хорошо, если бы при этом мне не требовалось продолжать отбивать нападение остальных зверей, чьи мертвые тела уже не сваливались на землю, а громоздились на ступенях, и на эти кучи наползали и напрыгивали все новые и новые. И мне, чтобы не быть похороненным под ними, приходилось подниматься все выше и выше…

Может, в этом и был замысел стражей? Если убить не получится, то загнать в святилище зиккурата?

Я оглянулся — до темного помещения, венчающего лестницу, осталось едва десять ступеней.

Ну же, дорогая дана Далия, вы не хотите наконец появиться?

Но сколько я ни тянул время, сколько не вглядывался вдаль — в те редкие моменты, которые мог выкроить между атаками тварей — никакой человеческой фигуры так и не заметил.

Может, я зря надеялся, и она тоже погибла? Десять камней не были панацеей, тем более в таком непредсказуемом месте.

На поле вокруг зиккурата опять что-то изменилось — оранжево-красная пульсация новых разломов ускорилась и из одного из них черной волной выползло что-то огромное и бесформенное. Выгнулось горбом, взлетело, распавшись на десятки тысяч мелких черных точек, и понеслось ко мне.

Демонические летающие насекомые?

Только этого не хватало!

И трофейные кнуты тут не помогут, тут нужно что-то вроде огненной волны или, хотя бы, магического воздушного купола.

Двумя ударами я рассек двух подобравшихся слишком близко тварей, этаких чешуйчатых медведей, потом вновь посмотрел на черную тучу насекомых и перевел взгляд на призывно открытую дверь святилища. До него оставалось уже совсем близко, и внутри не было ни огонька, ни звука.

Псевдо-Ольвен упоминал что-то про слуг бога, но пока что я их не видел и не слышал…

Или же под «слугами» он подразумевал тварей, рвущихся из-под земли, а под их «пробуждением» — появление вот этих вот разрывов в почве? Хорошо, если всего лишь так.

Туча насекомых была уже слишком близко, нужно было решаться. Я глубоко вздохнул, взбежал по оставшимся ступеням, вошел в святилище и закрыл за собой дверь.

* * *

Внутри было непроглядно темно и оглушительно тихо — ни один из звуков снаружи сюда не доносился.

Едва закрыв дверь, я на ощупь нашел мощный засов и задвинул его в паз — на случай, если какая-то из тварей решит за мной сюда последовать. Задвинул и потом осознал, что, как и в подземном тоннеле до этого, видеть в темноте не вижу, но ощущаю очертания и текстуру предметов вокруг себя.

— Рейн, — пропищала малявка мне в ухо, — мне страшно.

Она так и сидела у меня на спине, держась руками за мою шею, и слезать не торопилась.

— Почему страшно? — спросил я. — Чудовищ ведь здесь нет, они все остались снаружи.

— Но я ничего не вижу! Тут темно!

Я огляделся… То есть, ощутил все, находившееся поблизости, и обнаружил на стенах, на равных промежутках друг от друга предметы, по форме напоминающие факелы. Вытащил ближайший из держащих его скоб и потянулся к своему заплечному мешку, который из-за малявки пришлось повесить на грудь — там у меня было огниво. Но не потребовалось — едва я снял факел с его места, он вспыхнул. Правда, не нормальным огнем, а таким же бледно-голубым, каким светилось поле внизу.

— Ну что, так не страшно? — спросил я малявку и поднял факел повыше, чтобы лучше осветить помещение.

Со стены напротив на меня уставилось чудовище.

Малявка пронзительно взвизгнула.