Виктор уселся в то самое кресло с неприличным словом,которое перед тем нес. Он подумал, что все к лучшему – на мебельном фургоне онуедет подальше от своего дома, а уж там где-нибудь выберется.

Валидол со Штемпелем медленно продвигались в пробке поБронницкой улице. Мимо их машины текла толпа озабоченных, занятых своими деламилюдей. Валидол равнодушно скользил по этой толпе рассеянным взглядом и вдругнасторожился, как почуявшая дичь охотничья собака.

Это лицо в толпе… то самое лицо!

Стройная девушка разговаривала с какой-то женщиной, которуюВалидол видел только со спины. Прямые темные волосы, большие глаза, длиннаятонкая шея. Скромная серая курточка, ботинки на низком каблуке…

Боясь ошибиться, Валидол поспешно вытащил из кармана полученнуюот Профессора фотографию.

Никакой ошибки, это было то самое лицо. Правда, нафотографии у нее была другая прическа – асимметричные пряди делали лицо болеенеобычным, ярким, запоминающимся, да еще в нем было глубоко укоренившеесячувство превосходства над окружающими, уверенности в себе. Но прическу можноизменить в два счета, а выражение лица у женщин меняется по двадцать раз вминуту…

Валидол оживился.

Рано Профессор списал их со счетов, они еще покажут ему, начто способны! Возьмут девчонку в лучшем виде!

Он взглянул на Штемпеля.

Перевязанная рука, темные очки скрывают подбитый глаз, но нескрывают лени и тупости.

Нет, ему нельзя поручить ничего серьезного! Если онумудрился упустить какую-то пенсионерку, то эта девица, если верить тому, что оней говорят, сделает его, как Бог черепаху. Обыграет его с разгромным счетом,как Аргентина Ямайку.

И вообще, если хочешь, чтобы дело было действительносделано, делай его сам!

– Садись за руль! – прошипел Валидол своемунезадачливому напарнику и открыл дверцу со своей стороны.

– А ты куда? – спросил тот, уставясь на шефа.

– На кудыкину гору! – огрызнулся Валидол, выскочилиз машины, стремительно ввинтился в толпу и подскочил к девице в сером плаще.

– Девушка, не подскажете, где здесь есть продовольственныймагазин? – спросил он, схватив ее за локоть.

– Что? – переспросила девица, пытаясь вырватьруку.

– Не дергайся! – прошипел он, склонившись к самомууху, и потащил ее к краю тротуара, где стояла их машина. – Не дергайся ине кричи, а то отправишься на тот свет!

В подтверждение серьезности своих намерений он ткнул ей вбок маленький плоский пистолет.

Девушка побледнела, открыла рот, словно собираясь закричать,но только испуганно охнула. Валидол подтащил ее к своей машине, рывкомраспахнул дверцу, втолкнул девчонку на заднее сиденье и уже хотел вскочитьследом за ней, но в этот момент кретин Штемпель резко подал машину вперед.Валидол выругался, замешкавшись, машина затормозила чуть впереди, Валидолрванулся за ней и вдруг споткнулся о чью-то подставленную ногу. Тело продолжилодвижение, но ноги отстали, и Валидол с размаху грохнулся на тротуар. Пистолетвылетел из руки и откатился в сторону.

Валидол попытался подняться, отжался на руках, повернулголову и увидел над собой ту самую немолодую тетку, которую они утром взяли наМосковском вокзале и которая потом сбежала от них, выставив перед Профессоромполными кретинами. Так вот кто подставил ему ножку в прямом и переносномсмысле!

– Снова ты?! – прошипел Валидол и потянулся запистолетом.

Однако его старая знакомая левой ногой отфутболила пистолет,который точно, как бильярдный шар в лузу, угодил в приоткрытый люк. А подлаятетка бросилась к машине. По дороге она умудрилась со всей силы наступитьВалидолу на руку. Тот взвыл от боли, потерял равновесие и снова вытянулся наасфальте.

Штемпель в боковом зеркале увидел, что Валидол подтащил кмашине какую-то девицу, втолкнул на заднее сиденье. Он выжал сцепление,сорвался с места и тут же понял, что поспешил – шеф не успел вскочить в машинуи теперь догонял ее, матерясь.

– Ох ты, мать честная… – выдохнул Штемпель и резкозатормозил.

Тут произошло что-то совсем непонятное: Валидол куда-топропал, а на заднем сиденье оказалась та самая тетка, из-за которой произошливсе его сегодняшние неприятности. Та тетка, которая сбежала от него при помощигромадной собаки, которая чуть не откусила ему, Штемпелю, руку…

Штемпель отпустил руль и хотел развернуться, чтобывышвырнуть старую заразу из машины…

Но тут в его бок уткнулось что-то твердое, и безжалостныйженский голос проговорил:

– Сиди как сидишь, а то прострелю бок, всю жизнь налекарства работать будешь! Всю жизнь по больницам будешь таскаться, а какие унас больницы, ты знаешь! Хотя откуда тебе знать…

По сегодняшней незабываемой встрече Штемпель успел понять,что эта тетка – особа крутая, с ней шутки плохи. Пристрелит и глазом неморгнет… Напарника его как покусала – и вправду едва руку не ампутировали!

– Да я ничего! – пробормотал он. – Ты, это…не горячись! А то пальнешь, не подумавши…

– Да я-то абсолютно спокойна! – ответилата. – И в отличие от тебя ничего не делаю, предварительно не подумав. Авот ты делай, что велят, тогда останешься цел!

Штемпель послушно закивал.

– Руки на руль, и чтобы я их все время видела! Иникаких резких движений! И поезжай вперед!

Сзади ему и так уже давно сигналили, и Штемпель послушнотронулся в сторону Обводного канала.

Валидол кое-как поднялся на ноги и провожал удаляющуюсямашину злобным взглядом, тряся в воздухе отдавленной рукой.

Он уже представлял, что скажет Профессор, узнав об ихочередной «удаче». И не только скажет. Все знают, что Профессор крут нарасправу, и столько проколов подряд ни за что не простит…

И в этот трагический момент рядом с Валидолом остановилсязнакомый микроавтобус с надписью «Доставка цветов».

Василий распахнул дверцу и окликнул Валидола:

– Шеф, какие будут указания?

Валидол оживился. Он вскочил на сиденье рядом с Василием икрикнул:

– Догоняй ту машину!

– Сделаем! – радостно отозвался водитель и, тольконабрав скорость, скосил глаза на Валидола: – Так это же наша машина!

– Наша! – рявкнул Валидол.

Василий понял, что шеф не в духе, и замолчал.

Когда незнакомец напал на Анфису, она совершеннорастерялась.

Она слышала, что такое бывает, что людей похищают, но несредь бела же дня! Не посреди оживленной улицы!

И потом – кто она такая? Она не жена олигарха и сама небизнес-леди. Дома у нее не хранятся картины старых итальянских мастеров илитабакерки работы Бенвенуто Челлини. Не знает она никаких государственных тайнили экономических секретов, никогда не лезла в политику, не контролируетфинансовые потоки, не была свидетелем тяжких преступлений…