– Опять ты?

– А кого ты рассчитывал увидеть – ангела-хранителя? Илихерувима святого? – Надежда сверкнула глазами. – Так вот, сразу тебяпредупреждаю – я не они! И если ты мне сразу не скажешь, где моя сумка, – тебепридется худо! В гневе я страшна!

– Сумка? – переспросил водитель. – Какая ещесумка?

– Обыкновенная дорожная сумка. Моя собственная. Тасумка, с которой я ездила в Москву.

– Ничего ни про какую сумку не знаю! – заверещалВасилий.

– Ага, и ты со своими корешами меня сегодня утром навокзале не встречал и в этом самом автобусе не вез… и вообще первый раз менявидишь…

– Тебя-то я видел… – пробурчал Василий сотвращением. – Хотя лучше бы этого не было! Ты меня уже во как достала!Хуже горькой редьки! А вот никакой сумки я точно в глаза не видел! Ваще незнаю, чего ты от меня хочешь! Понятия не имею!

При этом глаза его блудливо бегали, из чего Надежда сделалазаключение, что водитель врет. Впрочем, она в этом и так нисколько несомневалась.

– Ну ладно, – проговорила она с демонстративнымхладнокровием. – Знаешь, как действует на человеческий организм удобрение«Урожай-М»?

– Чего? – Василий опешил. – Какой еще урожай?

– Что ж ты так, Вася? – Надежда покачалаголовой. – Работаешь в цветочной фирме и даже не знаешь, что такое«Урожай-М»? Вот же это удобрение, ты его постоянно возишь клиентамфирмы! – И она продемонстрировала Василию зеленую пластиковую бутылку сяркой красной надписью: «„Урожай-М“, универсальное удобрение для комнатныхрастений. Обращаться с осторожностью, беречь от детей, хранить в сухомпрохладном месте, удаленном от источников тепла».

Бутылку эту она нашла в автобусе среди другихагротехнических товаров.

– При чем тут какое-то удобрение? – проговорилВасилий, опасливо разглядывая бутылку. – Я что, по-твоему, фикус или этот…как его… олеандр, чтобы удобрениями интересоваться?

– Пока – нет, – спокойно ответила НадеждаНиколаевна и принялась сворачивать большой кулек из упаковочной бумаги.

– Эй, ты чего это задумала? – забеспокоилсяКоржиков, которого испугала ее спокойная деловитость.

– Видишь, здесь написано – беречь от детей и обращатьсяс осторожностью! А знаешь почему? – Она снова показала Василию пластиковуюбутыль, затем протянула ее Анфисе: – Подержи-ка!

Анфиса удивленно наблюдала за ее действиями, но молчала.

Надежда поднесла бумажный кулек к губам Василия, какворонку, и удовлетворенно кивнула:

– Вроде нормально…

– Ты чего делаешь? – пробормотал Коржиков, пытаясьувернуться от бумажной воронки.

– Да не верти ты головой! – Надежда придержала егоза ухо и аккуратно вставила в рот устье воронки. – Очень, между прочим,хорошее удобрение. Действенное. Цветы от него прямо на глазах распускаются! Ноработать с ним нужно непременно в резиновых перчатках. А то на руках язвыпоявляются. Незаживающие. А вот если внутрь по ошибке принять – это вообщекошмар! Поражение пищевода, множественные язвы желудка, но это только цветочки!У мужчин, конечно, развивается хроническая импотенция, но это, если честно, ихбольше не волнует… их вообще больше ничего не волнует, они от этого удобрениястановятся вроде фикуса. Или олеандра. Только не такие красивые. Дай-ка мнебутылку! – И она протянула руку за удобрением.

– Ты что! – проверещал Василий, пытаясь выплюнутьустье воронки. – Ты что, озверела?

– Озвереешь тут! – Надежда принялась медленноотвинчивать колпачок с бутылки. – Эх, жалко, перчаток нет! Как бы на рукине попало. Но я постараюсь аккуратно…

– Ты, фашистка! – выкрикивал Василий. – Чеготебе надо?

– Сумку, – спокойно ответила Надежда и поднялабутылку над воронкой. – Или ты мне скажешь, где моя сумка, или…

– Подожди! – выкрикнул Василий, в ужасе следя заее руками. – Скажи хоть, какая она из себя, эта сумка!

– Обыкновенная дорожная сумка, – терпеливопроговорила Надежда, – черная, с зелеными вставками. На молнии. Вот на этупохожа… – Она продемонстрировала Василию ту сумку, которую нашла подскамьей в автобусе. Сумку с белым порошком.

При виде этой сумки глаза у Василия полезли на лоб.

– Блин горелый! – выпалил он, на глазахбледнея. – Тонька меня натурально убьет!

– Я, конечно, не знаю, кто такая Тонька, –произнесла Надежда, наклоняясь над Василием, – но где-то я ее понимаю. Мнетебя тоже иногда здорово хочется убить. А теперь быстро рассказывай, в чемдело!

У Василия Коржикова была очень насыщенная и беспокойнаяжизнь. Он постоянно совмещал кучу разных дел, пытаясь, по словам КозьмыПруткова, объять необъятное. Он совмещал вполне законную работу в фирме«Орхидея» с явно криминальной деятельностью в компании Валидола и егоподручных. Кроме того, он где-то постоянно подхалтуривал – то подвозил на своеммикроавтобусе случайных пассажиров, то доставлял кому-нибудь мебель или другиенегабаритные грузы.

Казалось бы, такой активной и разносторонней деятельностьюон должен был зарабатывать приличные деньги – но деньги каким-то непостижимымпутем утекали у него между пальцами, и Василий вечно был в долгу как в шелку.Разумеется, у него то и дело случались накладки – он куда-то опаздывал, очем-то забывал, и ему вечно приходилось оправдываться перед заказчиками иработодателями.

Кроме такой бурной трудовой жизни, у него была столь жебурная личная. Василий, пользуясь своим свободным положением, заводил себеподруг во всех городах, куда заносила его шоферская судьба, и во всех районахнашего города. Причем, как от большого числа работ, так и от такого обилияподруг у него было больше заморочек и головной боли, чем радости иудовольствия. Подруги были им постоянно недовольны, непрерывно устраивали емускандалы с громкими воплями и битьем посуды и вообще портили нервы всемидоступными способами.

Впрочем, среди этого обилия женщин была одна, которая стояланесколько особняком и занимала в жизни Василия отдельное, более важное место.

Звали эту особу Антониной. Она была замужем, но муж ее,шофер-дальнобойщик, вечно был в отъезде, и Антонина вела жизнь абсолютносвободной женщины. Она постоянно давала Василию понять, что он ей никто, чтотаких, как он, она может найти в любой момент хоть десяток. То и дело отменяланазначенные свидания, когда он приезжал к ней в неурочное время, не открывалаему дверь, туманно намекая, что у нее сейчас кто-то в гостях, нелестноотзывалась о его деловых и мужских способностях. В общем, только что ноги обнего не вытирала.

Как ни странно, именно этим она привязала к себе любвеобильногоКоржикова крепче, чем корабельными канатами.

Антонина то и дело давала ему какие-то поручения – что-токому-то передать, что-то отвезти, что-то привезти, и Василий выполнял этипоручения гораздо старательнее, чем свою официальную работу, и даже старательнее,чем приказы Валидола.