Куда все это приведет? Он растерян, но и Элис, судя по ее виду, растеряна не меньше, чем он.

– Я…

Он открыл рот, чтобы ответить ей, но на секунду заколебался. Этой секунды было достаточно, чтобы она нарушила молчание:

– Не беспокойся. Я ничего у тебя не попрошу.

Если она думала унять его гнев, то не могла поступить хуже. Он бросил на нее такой грозный взгляд, что у Элис перед глазами все поехало и ей пришлось ухватиться за кресло.

– Тебе не придется ничего просить, – холодно бросил он. – Я сознаю свой долг. Я выделил тебе содержание, как только мы поженились… хотя я не заметил, чтобы ты что-то потратила.

Элис покоробило, когда ледяной взгляд синих глаз пробежал по ее старым джинсам и незатейливой свободной красной блузке. Выходит, он считал все сделанное для нее своим долгом. Это невыносимо. И к ребенку он так же стал бы относиться? Считал бы свое участие в жизни ребенка исключительно своим долгом?

– С чего мне просить у тебя что-нибудь? Мне не на что тратить деньги. Ты покупал мне одежду и после свадьбы, ты купил мне столько украшений, что мне их за всю жизнь не сносить. Я жила на вилле в Тоскане… как во дворце. И вот сейчас здесь, в пентхаусе…

Она обвела рукой огромное помещение с большими зеркальными окнами, из которых открывался вид на Лондон. Хмурое лицо стало ей ответом, и ноги у нее затряслись. Господи, неужели он решил, что она считает эту квартиру своим домом? Этого ведь никогда не будет? Сейчас все кончится?

Он не обговорил, сколько продлится их брак по расчету. Неужели так скоро конец? Конечно, новости, которые она на него обрушила, не согласуются с тем, что ему нужно в жизни. А то страшное письмо в ящике открыло ей, что на самом деле ему было нужно. Оказывается, она всего лишь средство для достижения желаемого – чтобы его признал отец… и еще месть.

– Ты меня перекормил подарками…

Слова прозвучали едко, слишком едко, но это от той горькой правды, которую она узнала. Черные брови Дарио сурово сдвинулись. Он, кажется, догадывается, что она еще не все сказала. Но она не намерена просто так его отпустить.

– Что еще, по-твоему, мне нужно?

Что еще кроме мужчины, который захотел бы на ней жениться… по-настоящему? Который любил бы…

Нет! Она отбросила эту мысль. Элис не допустит, чтобы она прокралась ей в мозг, поселилась там… и в ее сердце.

– У нас был контракт.

– Был.

Контракт – это все, что у них было. А она – дура, если позволила себе считать, что может быть что-то большее.

– И я хотела соблюдать контракт, но ребенок… ребенка нет в контракте, – смогла выговорить Элис онемевшими губами. Онемели не только губы, но и тело.

– К черту контракт! Если только…

Он вдруг замолк и прострелил ее горящим гневным взглядом. Она вздрогнула, но подняла подбородок и глаз не отвела. Желудок стянуло болезненным узлом.

– Ты же не предлагаешь аборт?.. – вырвалось у нее.

– Господи, нет… Нет! – выкрикнул он с яростью и ужасом.

Его реакция неудивительна. Ведь в письме, которое она увидела, ясно сказано, что ребенок является существенной частью другого контракта – того, что он заключил со своим дьяволом отцом.

– Но о ребенке ничего не было сказано в предсвадебном контракте.

Потому что они оба не думали, что это случится. Она думала, что защитилась от беременности. Он считал, что она предохраняется… и они рискнули всего один раз.

Но так ли это? О боже, все хуже, чем она думала. Неужели Дарио умышленно забыл о презервативе, чтобы они очутились именно в этой ситуации? Мозг медленно, с трудом переваривал то, что она узнала, что конкретно стояло за действиями Дарио.

Она не сможет жить с ложью.

Пусть ее сердце разорвется, если она уйдет. Но каково ей будет, если она останется, зная, почему он хотел ее, хотел жениться на ней?

– Тебе не нужно оставаться женатым на мне ради того, чтобы все выглядело по-настоящему только потому, что я беременна, – выдавила она сквозь одеревеневшие губы. Холодное отчаяние охватило ее. – Я справлюсь сама…

– И как же ты справишься? Ты оставила работу. Я, разумеется, обеспечу ребенка…

Конечно… Он, конечно, захочет, чтобы было известно, как он выполняет свой долг по отношению к ребенку.

– И… у тебя есть положенное тебе содержание.

– Ты хочешь сказать, что я все равно имею на это право, как твоя бывшая жена?

– Бывшая жена? – У него перекосилось лицо, будто она влепила ему пощечину. – Этот брак не закончился. Мы не расстаемся. Я тебя не отпущу.

Ирония судьбы! Всего несколько часов назад именно эти слова она безумно хотела – мечтала – услышать от него. Скажи он тогда, что хочет, чтобы их брак продолжался, что у него нет намерения с ней расстаться, она решила бы, что ей все это снится. Но сейчас она точно знает, почему он это говорит. Ее надежда рассыпалась в прах, а сладкий сон превратился в кошмар.

– Конечно, ты меня не отпустишь, – желчным тоном ответила она. – Развод тебя не устраивает, да? Ты ведь тогда не выполнишь условия своего отца.

– Какого черта… При чем здесь мой отец?

– Он не заплатит за бывшую жену и ребенка, не так ли? Ему нужен респектабельный брак и законный внук. Ты должен представить ему все, что он требует, – ты же это знаешь, – а иначе ты никогда не сможешь въехать в Кавано-Хаус… семейный дом.

Теперь он понял. Упоминание Кавано-Хаус попало в цель. Элис заметила, куда смотрят синие глаза – на выдвинутый ящик, внутри которого отчетливо виднелось письмо Хенри Кавано.

– Письмо.

Элис говорили, что от любви до ненависти один шаг. Она до конца этому не верила, но сейчас поверила. Дарио стоял перед ней, высокий, грозный и… неотразимый. Мужчина, в которого она влюбилась. Но этот мужчина ее предал. Он лгал ей, использовал ее, чтобы получить то, что хотел. Поступил с ней так же, как и ее родители. Она ненавидела все это. Она ненавидела его за то, как он с ней поступил.

– Да, письмо. Это письмо твой отец послал тебе еще до того, как ты сделал мне предложение выйти за тебя. Ты помнишь, что там написано, или мне напомнить?

– Проклятье… нет.

Ему не нужно напоминать, что написано в том письме. Оно въелось ему в мозг с того момента, как он в первый раз его прочитал. С этого письма все и началось. Он увидел способ, который поможет ему не только разрушить усилия Маркуса сделать Элис своей женой – он сможет осуществить самое большое желание старика Кавано, а сам получит в награду семейное поместье и Кавано-Хаус.

Это письмо направило его в дом семьи Грегори в тот день, когда он узнал о финансовых трудностях отца Элис. О трудностях, которыми решил воспользоваться Маркус и заставить Элис стать его невестой, несмотря на то что она ясно дала ему понять, что не хочет этого.