Пытаюсь вырваться, но меня лишь сильнее прижимают к груди, нагло тараня вкрадчивым шепотом.

— Тебе не нравится? — издевательски тянет, и мои глаза сами собой закрываются. Не выдерживаю накрывших чувств и замираю, когда давящая как бетонная плита аура Хасанова обволакивает будто облаком и сжимается вокруг, грозясь раздавить. — Мне казалось, тебе нравится смотреть, как причиняют боль другим.

Дыхание перехватывает, и тело пронзает крупная дрожь.

— Давай же, отдай приказ и мои парни забьют их на твоих глазах! — его слова отрезвляют, и мои глаза распахиваются так стремительно, что первую секунду их застилает тьма. Кидаюсь в сторону, но меня грубо дергают на себя и еще сильнее вжимают в торс спиной. Дышать становится нечем. — Куда ты, любимая? Не в настроении играть? Я могу сам отдать приказ, если ты хочешь…

Вскидывает голову, но я так резко разворачиваюсь, что он не успевает произнести ни слова.

— Ты больной? Что ты устраиваешь? — вглядываюсь в знакомое лицо, ища в нем признаки безумия, но Арман абсолютно хладнокровен и собран. И это пугает в сто крат сильнее. Неужели он на самом деле такой? — Прекрати издеваться над ними…

Невольно оборачиваюсь, надеясьр что мне все померещилось, и ангар пуст, но меня грубо дергают за подбородок и разворачивают обратно.

— Строишь из себя невинность? — Режет будто ножом грубостью голоса, и внутри разрастается пустота. — А когда заказывала меня своему дружку Мазуру, так же дрожала от страха. Или было плевать, ведь это не твои руки будут в крови, да, Лина?

Захлебываюсь вдохом, и вздрагиваю, чувствуя как внутренности обдает кипятком. Меня бросает в жар, и кожа тут же покрывается мурашками страха.

— Я не заказывала…

— Бред! — обрубает и заволакивает меня в смежное помещение, где сидит всего один пленник, так же примотанный проводом к стулу. Он видимо без сознания, но Арман врубает свет, и мужчина ведет подбородком, приходя в себя. — А он утверждает обратное. И поверь в таком состоянии он вряд ли стал бы врать.

Хасанов подходит к стулу, дергает пленника за волосы и рычит.

— Говори.

Избитый надрывно кашляет, а потом помещение надрезает хриплый скрежет его голоса.

— Мазур сказал, поступил заказ на Хасанова, — пленник едва дышит, ему больно говорить, но он продолжает надрываться, а я чувствую как в мою душу словно вбивают ржавый гвоздь. Кивает в мою сторону, и я не выдерживаю и пошатываюсь. — Девчонка просила его убить.

Голова начинает кружиться, ноги подкашиваются, но я вскидываю взгляд на Армана и безотчетно мотаю головой.

Нет. Нет. НЕТ!

Он насмешливо приподнимает брови, будто снова не воспринимает мои слова всерьез и ждет, что же я такого выдам.

— Я не… Это неправда! Я же пыталась тебя спасти, помнишь? — единственное весомое доказательство, которое я могу поставить на карту, все остальное покажется пустыми отговорками.

— Да, детка. Ты оказалась очень вовремя в нужном месте в нужное время, будто знала, куда дружки Мазурова меня бросили, — бьет наотмашь своей насмешкой, и я делаю шаг назад на нетвердых ногах и продолжаю мотать головой. — Идеальное совпадение, не находишь?

Дрожь страха пронизывает как осенний ветер, стискиваю зубы, чувствуя как больно в горле и пусто в душе, и делаю еще шаг назад машинально, потому что Арман начинает надвигаться.

— И то, что Рустам спалил эту мразь, — кивает на пленника. — Когда тот минировал мой байк тоже просто совпадение, да? — не отрывает от меня взгляда, который на контрасте с почти насмешливым тоном просто режет на куски, кромсает, и уверена, не будь я девушкой уже давно валялась бы у его ног с выбитой челюстью. — И то, что минировал он спустя час, после того, как ты поболтала с Мазуром у туалета в ресторане, тоже просто совпало?

— Я не заказывала тебя… — шепчу, слова как осколки стекла дерут горло. — Зачем мне… — Ударяюсь о стену позади, ладони касаются пыльной поверхности и холодеют. Вжимаюсь в бетон, боясь нечаянно коснуться груди предателя, который все ближе подшагивает, опираясь о стену над моей головой.

— Зачем? — скалится, окатывая черным льдом своего взгляда. — А не ты ли сказала, что полна решимости избавиться от этого брака? — Слова впиваются в кожу как острые иглы, и я отворачиваюсь и зажмуриваюсь, только бы не видеть этой ярости в его глазах. — Развод — вопрос времени, да Лина?

Пытаюсь сглотнуть, но горло все еще стянуто колючей проволокой. Предательские слезы страха подступают к глазам, и я сжимаю кулаки, ногти впиваются в ладони и это на мгновение отрезвляет.

— Но я же не знала, что ты жених! Не знала! — ловлю черный взгляд и словно в бездну проваливаюсь в него, не отводя свои полные слез глаза. — Я думала, мой жених твой отец! Я просила тебя обесчестить меня, чтобы он отказался от такой невесты…

— Да, да… — все мои аргументы расшибаются как хрусталь о бетон. — Лишить тебя девственности, которая потом чудом возникла вновь. Интересно, сколько раз в день ты зашиваешься?…

Ударяю. Наотмашь с такой силой, что его голова дергается, а щека мгновенно алеет. И так же мгновенно съеживаюсь, осознав, что натворила.

Арман медленно поворачивается ко мне, и если раньше его взгляд убивал, то теперь он просто стирает в порошок. Он будто стягивает мою шею и сжимает, будто вышибает кислород из легких заменяя его расплавленным свинцом. Внутри все обрывается.

— Никогда, — вкрадчиво. Отчетливо. Угрожающе. — Никогда больше ты не поднимешь на меня свою гребаную руку, иначе останешься без нее, ясно?

Вздрагиваю, когда он отталкивается от стены и отходит, и тут же обмякаю медленно оседая по бетонной поверхности.

Хасанов достает из кармана складной нож и одним выбросом оголяет лезвие, так же неспешно шагая к пленнику.

К горлу подкатывает тошнота, и я срываюсь с места и выбегаю из ангара падая и ударяясь о промерзлую землю коленями. Спазмы скручивают тело, слезы жгут глаза, а боль течет по венам, и я дрожу так что зубы стучат.

Отпускает меня только через несколько секунд. Вдыхаю мелкими глотками, чтобы хоть как-то прогнать мотыльки перед глазами. Поднимаюсь, отряхиваю колени, но дрожащие руки не слушаются.

— А я даже тебя не коснулся… — голос из-за спины заставляет тело одеревенеть. Медленно оборачиваюсь, обхватывая себя руками, чтобы хоть как-то защититься от этого зверя. — Как и обещал.

Кивает за спину охране, и те обступают меня с двух сторон.

— Домой ее, и заприте спальню.

Мой взгляд мечется от одного амбала к другому, пока смысл слов не проникает в мозг и я впиваюсь глазами в Хасанова.

— Ах, да, чуть не забыл, — нарочито медленно складывает нож, и я замечаю на лезвии алую полосу. — Мы приглашены на свадьбу в эти выходные.

Свадьба — самый счастливый день в жизни каждой девушки. Так я считала раньше, до того как узнала, что отец собрался насильно выдать меня замуж. С того дня я стала искренне ненавидеть это торжество и презирать все, что с ним связано.