Мысли невольно вернулись к мужчине, который моется сейчас за дверью ванной.

Он ничем не лучше отца. Такой же грубый и высокомерный, готовый пойти на все чтобы добиться цели. И даже не важно на чьи головы при этом наступит, кому сделает больно. Чего уж говорить, лгать он умеет как дышать.

Значит ни в коем случае нельзя поддаваться его чарам и позволять себе забываться рядом с ним, как я сделала это сегодня на этой постели. Это в любом случае принесет одни лишь несчастья, и лучше мне держаться от него подальше.

Но надо придумать, как это сделать, ведь я сейчас живу в его доме, а значит должна спать в его постели. Всё против меня.

Слышу, как шум воды затихает, видимо мой муж закончил мыться. Он сказал, что хочет поговорить, но я категорически не хочу видеть его сейчас. Поэтому машинально прохожу к кушетке у окна и опускаюсь на нее, плотнее кутаясь в огромный халат. Глаза закрываются в тот момент, когда дверь ванной распахивается и на пороге появляется Арман. Не вижу его но чувствую шаги по ковру, которые звучат все ближе.

— Ангел, — ненавижу этого мужчину за то что так и не внял моей просьбе не называть меня так. Ненавижу за то что сделал со мной и с моей жизнью. Ненавижу за этот ласковый с нотками хрипотцы голос, который сейчас проникает в сердце провоцируя меня распахнуть глаза и откликнуться.

Но я не двигаюсь. Делаю вид, что сплю, потому что не хочу снова плясать под его дудку.

Слышу короткий вздох, а потом шаги удаляются, но спустя пару секунд я ощущаю как плед бережно опускается на меня и становится теплее.

Наверно это странно, но я не помню, чтобы меня кто-то хоть раз вот так укрывал. Понимание болью прошивает сердце, и мне стоит огромных усилий сдержать подкатившие слезы.

Слышу, как входная дверь открывается и закрывается, а через какое-то время тьма окончательно поглощает мой разум.

Просыпаюсь я закутанная в одеяло на кровати. Открываю глаза и долго пытаюсь сориентироваться, но никак не удается сообразить, где я.

Светлая комната в холодных стальных тонах. Широкие окна через которые струится утренний свет, мебели немного но она четко вписана в интерьер. Но все какое-то безликое, холодное, будто нежилое. А потом до меня доходит…

Арман.

Сажусь на постели стряхиваю с себя одеяло и с облегчением понимаю, что спала все в том же халате. Простыни другого оттенка, не те на которых мы вчера… Видимо их сменили, прежде чем лечь спать. Это единственное, что изменилось в комнате со вчерашнего вечера.

Перевожу взгляд на тумбу и замечаю короткую записку, а рядом бархатную коробочку. Не беру в руки, смотрю на это как на гремучих змей, боясь, что стоит протянуть руку, и я снова включусь в игру этого мудака.

В дверь стучат, и я откликаюсь напряженно глядя на выход из комнаты. В проеме появляется горничная.

— Ваш завтрак, Ангелина Викторовна, — женщина подходит к столику и ставит на него поднос. — Арман Ренатович звонил, спрашивал проснулись ли вы.

Вспоминаю, что мой сотовый так и остался в моей квартире, а другого способа связи с этим мудилой видимо нет.

— Спасибо, но я не голодна, — встаю с кровати, плотнее завязывая халат. Оглядываюсь в поисках вещей, но моей одежды нигде нет. — Скажите, а где мое платье?

Горничная спохватывается, прикладывает руку к груди и ее глаза округляются.

— Ваши вещи уже доставили, и я собиралась начать их разбирать, но боялась вас разбудить. Скажите, что предпочтете надеть, и я подготовлю это.

— Мои вещи? — как попугай повторяю, пытаясь сообразить, о каких вещах речь. Тех, что в моей квартире или же тех, что в доме отца. Сердце простреливает болью, когда вспоминаю вчерашний день, но тут же прячу эти мысли подальше, чтобы не думать о грустном.

Горничная кивает в сторону гардеробной, и я хмурюсь и иду в смежную комнатку. Свет загорается как только я переступаю порог небольшого помещения и я оглядываю груду чемоданов и пакетов. Подхожу ближе и заглядываю в один из них, недоумевающе разглядывая вещи.

Не знаю, где их взяли, но это точно не моя одежда.

Не нравится мне все это.

— Пожалуйста, подготовьте платье, в котором я вчера приехала. — Выхожу из гардеробной и обращаюсь к горничной, которая уже начала застилать постель. — Спасибо.

Прохожу в ванную и закрываю дверь за щеколду.

И что теперь делать? Как поступить? Ни вещей, ни телефона. Я даже не знаю, есть ли кто-то в доме помимо меня и горничной. Тупая растерянность раздражает и я вздыхаю, понимая, что мне придется действовать вслепую. И первым делом я должна привезти сюда свои настоящие вещи.

Открываю воду, собираясь умыться, закатываю рукава и застываю. Пульс ошибается на удар, и я сглатываю, напряженно глядя на синяки на запястьях. Небольшие, но отчетливые полосы как браслеты опоясывают кисти, и я стискиваю зубы, понимая что это следы от чертового галстука, которым меня вчера как шавку привязали к постели. Сволочь!

На шее есть небольшой, но заметный след, и это точно не от галстука. Скорее всего этот мудила оставил его, удерживая меня в момент когда мы…

— Дьявол! Урод! Скотина! — припоминаю ругательства, но на ум ничего не приходит. Видимо, надо пополнять запас, но рядом с Арманом я уверена очень быстро выучу новые оскорбления.

Руки потряхивает, а глаза сверкают гневом, и я заставляю себя успокоиться и сделать глубокий вдох. При встрече я выскажу ему все что думаю.

Заканчиваю умывать и вхожу в комнату, заметив на постели свое платье и белье. Бюстгальтер уцелел, а вот трусики безнадежно испорчены, благо хотя бы чулки без стрелок.

Горничной нигде не видно, и я скидываю халат и переодеваюсь. Носа касается едва уловимый аромат свежести, обычно я люблю то, как пахнет выстиранная одежда, но сейчас лишь раздражаюсь предусмотрительности этого гада.

Взгляд снова цепляется за записку на тумбочке, и зависнув на несколько секунд я все же подхожу и отодвинув бархатную коробочку беру в руки лист бумаги.

Сегодня в семь буду ждать тебя в ресторане Гранд Хаус.

Надень кольцо.

А.

Взгляд снова обращается к бархатной коробочке, и я поджимаю губы. Откладываю записку и беру в руки футляр от Тиффани.

Изящное колечко из платины поблескивает бриллиантом в обрамлении камешков поменьше. Красивая вещь. Безупречная. Но ведь она от него. От человека, оставившего синяки на моей коже.

Захлопываю крышку и возвращаю на место записку и футляр.

Он прописал четкие инструкции.

И я не собираюсь их выполнять.

Зал ресторана переполнен, яблоку негде упасть, при том что сегодня даже не выходной.