Верховой езде учусь, — не без гордости ответил Андрей, наконец оставив больную в покое. Он откинул полу коричневого камзола и хвастливо добавил: — Я почти сносно владею шпагой.

Она потрогала витиеватый металлический эфес притороченного к кожаному ремню оружия.

— В свою стихию попал: воюешь! — улыбнулась блондинка любителю клинков и рассмеялась в голос, представив, что увидела бы, попади Андрей в современную воинскую часть. — Хорошо хоть, не на танках раскатываешь!

Она громко хохотала над казарменными  шутками брата, выслушивая истории о его похождениях  на новой планете, рассказывала, что пришлось пережить, пока находилась в коме. Как видела и слышала тех, кто находился рядом с её кроватью и часами беседовала с мёртвыми магами, приходившими по ночам знакомиться.

— А с родной матерью встретилась? Какая она?

Бестактный вопрос резанул Анне по сердцу.

— Нет, ещё не общались. Не понимаю почему.— Она тяжело вздохнула, переходя на неприятную тему.— Разве только это она достала меня из машины после аварии.

— Вытащила тебя?— Андрей с удивлением смотрел на сестру.— Ильта показывала копию протокола ГБДД.

— Знаю! — перебила она.— Тем не менее, всё было так, как я говорю.

Аня провела рукой по раскрасневшемуся лицу.

— Неужели не странно, что я так легко отделалась? Посмотри на меня,— она откинула покрывало.— Ни единого шрама не только на фейсе, но и на теле. И это после такой мясорубки.

Андрей развёл руки, пожимая плечами. Он сам не раз размышлял над странной аварией и так и не сумел найти ответы.

— Второго водителя на месте не оказалось, хотя и его машина разбита в хлам, — с недоумением произнёс он.

Анна вскинула голову.

— За рулём была женщина.

— Вот овца!— искренне возмутился Андрей, как и все мужчины считающий, что женщина за рулём опасна.

— Ещё какая,— усмехнулась она.— Но видел бы ты её лицо.

— Ты сумела её разглядеть?— удивился он.

— До мельчайших деталей.— Она помолчала, прежде чем сказать фразу, на которую предвидела реакцию брата.— Всякий раз его вижу, когда смотрюсь в зеркало.

— Не понял…

Карие глаза нового воина королевства округлились, готовые устремиться вслед за поползшими вверх бровями.

— За рулём была я, — продолжала шокировать Анна.— Та баба — моё зеркальное отражение.

— Ни фига себе поворот! — присвистнул Андрей, вспомнив в этот момент, что вторую дочь матери до сих пор не нашли. Он не считал ту другую сестрой, родной ему человек сидел сейчас перед ним, рассказывая очень странную историю.

— Ко мне во сне несколько раз приходила старая женщина,— делилась блондинка с братом.— Всегда седая, мерзкая, со всклоченными волосами, но разными лицами.

— Маме рассказывала?— спросил он на всякий случай, зная, что самое страшное Нюта в первую очередь доверяла ему.

— Пока что нет, — покачала она головой. — Не хочу омрачать радость от моего выздоровления. Но придётся, а ещё…

Аня не успела договорить. На пороге стоял Матис с огромной охапкой экзотических растений в руках.

— Андрей, ты не мог бы…— попросил он.

— Понял: не маленький. Ухожу.— Брат чмокнул очнувшуюся в нос и пообещал, что зайдёт после ужина.

Она смотрела на переминающегося с ноги на ногу принца, явно не привыкшего дарить букеты, да к тому же при свидетелях. Но тот, как всегда, мгновенно справился с мимолётной неловкостью, растянул губы в широкой улыбке и шагнул к постели невесты.

Он усыпал больничное ложе едва раскрытыми бутонами.

— Ждала от меня цветы? Получи!— Матис перешёл на «ты», убирая между ними официальность.— Это наши полевые, и никаким розам или тюльпанам не сравниться с ними по красоте.

— Да ты эстет!— съязвила Аня, пряча за сарказмом охватившее тело волнение.

Тот самый знакомый запах, сотканный из ароматных пряностей, легкого бриза и невероятной свежести океана, наполнили комнату, заставляя неистово биться сердце, бороться с нахлынувшим желанием, но в итоге сдаваясь ему. Сладостное томление внизу и внутри живота не оставляло никаких вариантов.

— А ещё ты коварный искуситель, знающий свойства этих растений.

— Конечно! Иначе, зачем бы я их принёс?— рассмеялся принц, подмигнув невесте, и добавил: — Будем репетировать брачную ночь, о качестве которой ты недавно так беспокоилась.

Он плотно затворил двери. Скинул пиджак, стянул сапоги, узкие брюки и остался в длинной рубашке, сквозь которую проглядывали выпуклости мускулистого тела.

— А ещё я обещал, что ты признаешь во мне господина. Подчинение бывает разным…— Матис прилёг рядом со строптивой блондинкой, замлевшей от предвкушения близости.— Ты хотела слышать при этом мой голос…

Он шептал Анне на ушко непристойные нежности, покусывая и посасывая между словами чувствительную к ласкам мочку. И вот уже она сама нетерпеливо стягивает с мужчины последнюю преграду между телами, а он рвёт на ней сорочку, отбрасывая прочь куски ставшей ненужной ткани.

Аня в ответ на страстные поцелуи жениха чуть было не встала на колени, собираясь взять в рот его вздыбленную плоть, но застонала от боли.

— Нога…

— Я же сказал: для меня это не помеха.

Матис осторожно развернул блондинку спиной к себе, позаботившись, чтобы гипс остался внизу. Теперь его язык изучал её позвоночник, длинную шею, гладкие плечи. Сильные руки нежно массировали трепетную грудь, постепенно перемещаясь вниз — к животу. Принц облизал и нежно подул на крестец, чем вызвал прерывистый всхлип невесты. Он и сам стонал, ощущая вкус нежной, гладкой, как атлас, кожи губами, прокладывая языком дорожку между дрожащими от возбуждения ягодицами.

Анна прикусила губу, сдерживая крик.

— Не бойся, нас никто не услышит и не посмеет тревожить. — Матис будто читал мысли блондинки. — Вечером в палаты господ без разрешения не входят.

И она дала волю чувствам, вскрикивая и поскуливая от удовольствия.

Он закинул здоровую ногу невесты себе на бедро и резко вошёл, напористо пробивая  дорогу в горячую глубину гладких мышц, жадно сжимающих плоть.

Они любили друг друга с безудержной жадностью, впервые полностью отдавая отчёт происходящему. Не было запрета говорить, шептать, признаваясь в том, что скажешь лишь опьянённым желанной близостью. Шлепки разгорячённых тел, стоны и крики заполнили комнату.

— Я люблю…

Тихий шёпот долгожданных слов, сладкой змейкой влился в уши Ани, врываясь в неистовый танец крещендо, ярким пламенем взрывая низ живота, горячими волнами передавая в мозг импульсы невероятного наслаждения. Она билась в экстазе, ощущая, как сзади сотрясается в спазмах Матис, сжимая любовницу в крепких объятьях, изливая горячее семя в глубину её лона.

— Ты моя,