ждут тебя там, где в тени королева хранит свои тайны. Просто следуй к зеленому саду за первым лучом зари. У тебя есть три дня. Но если ты не успеешь, две капли крови из этого пузырька превратятся в реку. Время пошло.

На плечо Стаса легла ладонь коллеги, с которым они приехали сюда вместе. Спутник указал на дверь, показывая Лаврентьеву, что нужно отправиться в Управление. Колдун кивнул, практически не видя лица друга – глаза застилала пелена.

Едва они вернулись в УСК, Муромцев отстранил Стаса от дела.

– Я не сомневаюсь в ваших навыках, Лаврентьев, – уверял руководитель, стоя у своего стола и сложив руки на могучей груди, – но теперь это личное дело, глубоко личное, и, как бы вы ни старались, эмоции все равно будут влиять на ваши суждения. Надеюсь, вы меня понимаете.

Его фигура загораживала собой окно, отчего лицо пряталось в тени, а Лаврентьев не мог увидеть его глаза и по ним разгадать чувства. Впрочем, вряд ли он сейчас был бы на это способен. Его собственные эмоции как будто заледенели, а свершившееся едва укладывалось в голове: его жена и маленький сын в плену у маньяка, который убивал людей, а из частей их тел создавал жуткие панно.

Все это было слишком сюрреалистично. Настолько, что Стасу казалось, будто он лишился всех чувств, кроме ледяной ярости. Но, помимо отца и мужа, он был еще профессионалом. И эта часть его сущности понимала – Муромцев прав.

– У вас будет допуск к любым материалам дела, – продолжал тем временем начальник, – вести его будут наши лучшие сотрудники. Я привлеку упырей – случай беспрецедентный, и они не смогут отказать нам. Мы найдем вашу семью.

– Они могут быть уже мертвы. – Стас не узнал собственного голоса, будто глядя со стороны, как шевелятся губы, произнося слова.

– Они живы, – твердо заявил Муромцев, – и мы их найдем.

Лаврентьев даже не кивнул. В его груди будто образовалась крошечная черная дыра, которая засасывала в себя душу и причиняла тем самым нестерпимую боль. Она даже заглушала боль в ребрах. В дверь кабинета постучали. Начальник разрешил войти, а Стас не отреагировал.

– Здравствуй, – проговорил Муромцев, когда в кабинет вошла высокая и бледная женщина.

Она была одета в легкий льняной комбинезон, на костлявых запястьях звенели золотые и серебряные браслеты. Ее длинные светло-золотистые вьющиеся волосы были густыми у корней, но редели и истончались к кончикам. Лаврентьеву доводилось ранее видеть гостью, пусть и только в сводках УСК. А женщина скользнула по нему взглядом темно-вишневых глаз и вопросительно посмотрела на Муромцева.

Ее звали Вештицына, и она возглавляла калининградскую вервь упырей. Колдун предложил ей сесть, но девушка отказалась.

– Что случилось? – спросила она.

– Кое-что очень серьезное, как ты понимаешь.

– Разумеется, иначе ты бы не вызвал меня на разговор. Ну?

Муромцев упер руки в бока.

– Это мой сотрудник, Станислав Лаврентьев. Сегодня утром один из ваших похитил его семью, жену и маленького сына, а теперь он угрожает убить их, если мы не сможем за три дня найти место, где они находятся.

– При чем здесь я? – холодно отозвалась Вештицына. А Муромцев, поджав губы, строго посмотрел на нее.

Она была бы не упырицей, если бы сразу бросилась им помогать. Но каждый из них знал, что отказаться она не может.

– Двое, а может, и больше упырей убили шестерых колдунов. Мы знаем точно, что преступники – братья Саградовы, один из них погиб в стычке с моим подчиненным. А брат убитого маньяка в отместку похитил семью Лаврентьева. В твоих непосредственных интересах сейчас работать с нами и помочь нам выследить одного из преступников. Забота о репутации верви лежит на ее главе. Или тебе все равно, как будут относиться к упырям после того, как один из вас убьет маленького ребенка и беззащитную женщину?

Вештицына сощурилась. Наконец она кивнула.

– Хорошо. Дай мне сутки. Сколько, ты сказал, убийца дал времени? Три дня?

– Да.

– Я думаю, суток хватит. Возможно, поиск растянется до двух дней… Но мы привлечем лучших упырей-ищеек.

– Чем быстрее, тем лучше.

– Знаю! – огрызнулась Вештицына. – Я сделаю все, что смогу. Мне нужна будет кровь преступника, у вас она есть?

Муромцев поднял со стола пакет с пластиковой ампулой и с помощью колдовства передал упырице.

– Здесь образец крови его брата, который нам прислали из больницы, где он наблюдался, для сверки с данными упыря, убитого в стычке моим подчиненным.

– А жертвы? На всякий случай. Если не получится выследить Саградова, мы попытаемся найти похищенных им людей, хотя это наверняка будет сложнее.

Муромцев отправил вслед за пакетом с кровью упыря пузырек, оставленный для Лаврентьева на кухонном столе его квартиры. Вештицына перехватила плывущий по воздуху флакон и, не прощаясь и не обращая никакого внимания на Лаврентьева, развернулась на каблуках и вышла.

Едва за ней закрылась дверь, Муромцев тяжело опустился в кресло. Стас на него не смотрел. Он сидел, склонив голову и глядя на свои кисти, побелевшие от того, как сильно он сжимал кулаки. Все это как будто происходило не с ним. Как быстро жизнь может превратиться в сюрреалистический кошмар!

Муромцев что-то сказал, но Стас его почти не слышал. Он лишь понял, что начальник отпускает его. Ничего не ответив, колдун встал и вышел в коридор. Он вернулся к себе в кабинет. Лаврентьев не знал и не хотел знать, как упыри будут искать Саградова. А вечером Управление опустело, лишь на первом этаже остались ночные дежурные – патрульные и передовая группа.

Стас был рад, что не пришлось возвращаться домой. Квартира все равно опечатана, пока дело не будет раскрыто. Кстати, лаборанты УСК установили, что кровь из найденного на столе флакона принадлежала женщине. Алина… Она не должна быть сильно ранена. В квартире не обнаружили больше ни капли, а объема в пузырьке было меньше, чем берут из вены на диспансеризациях. Хотя бы сына упырь не тронул. Пока что.

Лаврентьев перебирал материалы дела, пытаясь понять, где же Саградов держит его родных. Ему не давала покоя шарада, которую прислал упырь в сообщении:

Они ждут тебя там, где в тени королева хранит свои тайны. Просто следуй к зеленому саду за первым лучом зари.

Чертов псих решил поиграть с колдуном!

Стас заставлял себя размышлять над тем, что могла значить эта загадка. А вдруг это ложный след? Как бы там ни было, ее все равно стоит разгадать.

Вечер на улице превратился в ночь. Глаза болели от перенапряжения, казалось, что буквы скакали по листу,