Талин, казалось, взвешивал все риски и размышлял над тем, стоит ли ему раздражать Коллама еще больше. На его лице был написан гнев. Двое мужчин испепеляли друг друга взглядами, которые могли бы растопить целый айсберг.

Талин первым отвел глаза:

– У нас есть право взять Эмму под стражу.

Из груди Коллама вырвался рык, который, казалось, слышала не только я. Я была уверена, что он набросится на Талина, если тот будет настаивать на том, чтобы запереть меня в их комнатах. Я придвинулась ближе к Колламу и взяла его за руку.

– Однако, учитывая твое положение в обществе, Коллам, мы обойдемся без этого, – сказал Аарон, рисуя пальцем круги на своих документах. – На Совете мы обсудим, что делать.

– Это мудрое решение, – согласился другой мужчина, выбивая почву из-под ног Талина, который хотел возразить Аарону. Шелликот откинулся в кресле.

– Можете идти, – буркнул он. – Эмма не должна покидать ваш грот, пока Совет не примет решение.

Коллам согласно склонил голову и положил руку на мою талию. Когда мы выходили из зала, он держал голову высоко поднятой. Я почувствовала, что внутри у него все кипит, и это напугало меня. Не надо было Талину так его провоцировать. Едва дверь за нами закрылась, Коллам потерял самообладание. Он трясся от гнева, и это напугало меня еще больше, чем угрозы Талина.

– Ты должна покинуть Беренгар.

Я ошеломленно посмотрела на Юмиса.

– Они решили изгнать тебя, и, поверь, приговор мог быть гораздо хуже.

– Почему ты ничего не предпринял против этого?

– Совет избрал для этого специальную комиссию, – пояснил Юмис. – Я не должен вмешиваться в ее дела, если не хочу утратить авторитет. Коллам сделал для тебя все, что мог, и почти перешел черту. – Он бросил на Коллама сердитый взгляд.

Так вот в чем дело. Он не хотел подвергать опасности свое положение и ожидал, что Коллам поступит так же. И этот шелликот мне когда-то казался хорошим человеком?

– На карту поставлено слишком многое, Эмма. Талин пытается укрепить свою власть. Если бы я встал на твою сторону, это бы лишь сыграло ему на руку.

Он действительно это сказал? Он просил меня понять, что жажда власти для него важнее моей свободы? Я покачала головой и прикусила губу, чтобы не наброситься на него с обвинениями в бессовестности.

– Она никуда не уйдет, – сказал Коллам опасно тихо.

– Талину это будет только на руку.

– Значит, теперь я могу плыть, куда хочу? – спросила я, почти радуясь тому, что неопределенность закончилась. Я уже много дней сидела взаперти в своем гроте, и Талин запретил мне принимать гостей. Кроме Габриля, который охранял меня, я не видела ни одного знакомого лица.

Коллам приходил очень редко, и чаще всего он вообще со мной не разговаривал. На самом-то деле он должен быть рад, что наконец-то избавится от меня. По крайней мере, ему больше не придется вешать на меня ответственность за катастрофы.

– Вы отправитесь в Лейлин.

– Вы? – буркнул Коллам.

– Ты должен доставить Эмму в безопасное место. Все смогут со временем позабыть об этих происшествиях. Я попросил Элизьен о помощи.

Хоть это было неуместно, я почувствовала радостное ожидание, растекавшееся по моему телу, словно теплая вода. Я с трудом подавила улыбку.

– Я не могу уйти. Эмма должна отправиться туда одна, – спокойно сказал Коллам.

Слишком спокойно. Он стоял рядом со мной, прищурившись. Я почувствовала холод и задалась вопросом, почему Юмис не ощущал этого. Тот и глазом не моргнул, а я едва могла подавить дрожь, охватывающую меня всякий раз, когда у Коллама случался этот припадок. Так я называла его перепады настроения, хотя было совершенно ясно, что это название было глупым. В последние дни у меня было достаточно времени, чтобы подумать об этих постоянных изменениях в его характере. Однако мысль, к которой я пришла, еще не укрепилась в моем сознании. Я клялась быть с ним в горе и в радости, но я не знала, как долго я еще смогу вытерпеть горе.

Ему нельзя было оставаться в Беренгаре без меня. Если он останется, случится еще какое-нибудь несчастье. С каждым днем он все больше менялся, и я не знала, что будет, когда он перестанет быть самим собой. Он уже вносил в Совет странные предложения: например, вчера он потребовал принять закон о чрезвычайном положении, что было очень выгодно для Талина. Эти двое разорвут друг друга на части, и я не могла этого допустить. Мое изгнание открывало нам выход, который я так давно искала.

– Без тебя я никуда не пойду.

Юмис смущенно переводил взгляд с меня на Коллама.

Эльфы помогли Софи и вывели ее из комы. Если я приведу к ним Коллама, они, может быть, смогут ему помочь. Элизьен и Рэйвен поверят мне. Я хотела бы снова увидеться с Софи и доктором Эриксоном. Там я не буду чувствовать себя так одиноко.

– Коллам доставит тебя в Лейлин и останется там с тобой, – решил Юмис.

Коллам сжал руки в кулаки. После этого он вдруг успокоился. Он расслабился, положил руку мне на плечо и согласно кивнул. Я выдохнула от облегчения.

– Совет дает вам неделю на то, чтобы вы покинули город, – сказал Юмис. – Мы будем, разумеется, держать тебя в курсе всех проблем.

Юмис на мгновение замолчал, словно обдумывая, как сформулировать следующую мысль. Выражение его лица говорило о многом.

– Совет решил, что ты можешь вернуться в любое время, если разведешься с Эммой.

Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног.

– Извини, Эмма. – Юмис решил вести себя порядочно и сделал печальное выражение лица. – Так было бы лучше для всех.

– Может быть, так было бы лучше для вас, но не для меня, – выдавила я сквозь зубы.

Все свое детство я провела с матерью, которая так и не оправилась от того, что Арес бросил ее. Коллам не мог поступить со мной так же. Несмотря ни на что, жизнь без него была для меня невообразимой. Даже сегодня я беспокойно спала, вспоминая о том, как три месяца жила, думая, что он мертв. Время, когда он заставил меня поверить в то, что больше не любит меня, было худшим в моей жизни. На мои глаза навернулись слезы. Почему судьба постоянно хотела нас разлучить? Что мы сделали не так?

Коллам прижал меня к себе покрепче. Я вдохнула его родной запах и прислонилась к нему.

– Лучше тебе уйти, пока я не разозлился, – попросил Юмиса он.

Едва тот покинул грот, Коллам повернул меня к себе. Он обхватил мое лицо руками и внимательно посмотрел на меня, словно запоминая каждую деталь.

– Я не оставлю тебя, Эмма. Никогда. Ты моя, а я твой. – Он закрыл глаза и прислонился своим лбом к моему. Мы несколько минут обнимали друг друга. Кого он хотел успокоить этими словами? Меня или себя?