Вообще-то об этом легко было догадаться, ведь они были поразительно похожи. Впрочем, морскую ведьму я себе представляла совершенно иначе. Толстой, с длинными белыми волосами и большим количеством макияжа на лице. Может быть, еще и с бородавкой на подбородке. Но мать Кеоны была прекрасной женщиной с густыми рыжими локонами, доходящими ей до бедер. Она собрала их в свободный хвост. Ее голубые глаза сияли при взгляде на меня. Самым необычным был ее костюм: он был очень пестрым. Обычно костюмы из мизгиря были одноцветными. Они сияли синим, голубым или уродливым коричневым цветом. Но купальник Тирис сиял сотнями разных цветов.

– Я крашу ткань, прежде чем плести из нее костюм, – пояснила она, заметив мой взгляд.

– А мне она так делать не разрешает, – прошептала Кеона так громко, что все в комнате ее слышали.

Мы с Мальви ухмыльнулись, но ничего не сказали.

– Это чтобы ты не выделялась, как рыба-клоун, – сказала Тирис. Она повернулась ко мне, и Кеона, надув губы, отошла в угол. – Я приготовила тебе успокоительное зелье, – мягким голосом заявила она, внимательно меня разглядывая. – Все это просто ужасно, но ты должна знать, что не все шелликоты считают тебя виновной.

Она поставила передо мной на стол светло-зеленую тягучую жидкость. Я в ужасе скривила лицо.

– Это поможет тебе расслабиться. – Она ободряюще улыбнулась.

Я недоверчиво сделала глоток из стакана. Возможно, это превратит меня в рыбку. Несмотря на мои ожидания, на вкус варево было не таким неприятным, как на вид. Но оно точно не станет моим любимым напитком.

– Ты должна его выпить.

– Доверься Тирис, – сказала Мальви. – Если бы не она, я бы умерла во время последних родов. Ты должна подкрепиться! – сказала она.

Я закрыла глаза и одним глотком выпила зелье. Мне было все равно, и я готова была ухватиться за каждую соломинку, которая могла бы помочь мне пережить это слушание. Я почувствовала легкое спокойствие. Пораженная, я посмотрела на Тирис, которая улыбнулась и кивнула мне.

– Он не слишком долго действует, но ты сможешь защититься и не упасть в обморок от волнения.

– Спасибо, – выдохнула я. – Теперь я голодна.

Мальви засмеялась.

– А это уже моя работа. – Она протянула мне тарелку со свежеиспеченным печеньем и нарезанными фруктами. – Только ешь аккуратно.

К своему удивлению, я съела все, что мне дали, до последней крошечки.

– Нам пора идти, – сказала Тирис, набрасывая платок мне на плечи.

– А где Коллам? – спросила я.

Все трое удивленно посмотрели на меня.

– Когда мы пришли, его здесь уже не было, – сказала Кеона.

– Он наверняка хотел поговорить с Юмисом еще раз перед слушанием, – сказала Мальви. – Он придет, не бойся.

Мне стало трудно в это верить. Женщины шли по обе стороны от меня, защищая меня от взглядов других шелликотов. Мрачный охранник присоединился к нам.

– Не поддавайся на их провокации во время суда, – сказала мне Тирис. – Сохраняй спокойствие. Выслушай все их обвинения, прежде чем ответить. Председателем будет Талин. Он постарается вывести тебя из себя.

Я повернула голову в ее сторону.

– Талин?

Давно я о нем не вспоминала. Раньше я подозревала его в содействии Элину. Правда, это опасение оказалось напрасным, но от этого мы не стали больше друг друга любить. Хуже и быть не могло.

– Я думала, что он в Аваллахе.

Мальви покачала головой:

– Он вернулся несколько дней назад, и Аарон рассказывал, что он не очень-то тебя любит.

– Он меня ненавидит, – ответила я. – Да и я его другом не считаю.

– Будь осторожна в словах. Он постарается вывести тебя из зоны комфорта.

Мы добрались до дворца. У ворот слонялась стая морских коньков. Корзинки, висевшие на их хвостах, были пусты. Как только приговор в отношении меня вынесут, дворцовые служители напишут о нем в письмах, а коньки разнесут весть по всему городу.

Когда мы зашли во дворец, Кеона подошла ко мне поближе. По коридору рассредоточилось бесчисленное множество шелликотов. Некоторые из них рассматривали сложные мозаики из ракушек, украшавшие стены: они изображали в основном боевые сцены давно забытых сражений. Другие стояли, собравшись в небольшие группы, болтая или покупая закуски у продавцов с подносами, которых тоже было полно. Когда они заметили нас, разговоры стихли. Словно по секретному приказу, они все на нас уставились. В их глазах виднелись самые разные эмоции: кто-то смотрел на меня с любопытством, кто-то был сердитым, а некоторые шелликоты ободряюще мне улыбались. Вызванный нашим появлением фурор вскоре сошел на нет, и разговоры возобновились.

– Чего они тут забыли? – шепотом спросила я.

– Слушание будет открытым.

– Так происходит всегда?

– Талин мог бы это запретить.

Но он никогда не упустит возможности собрать столько зрителей, подумала я. Возможно, он еще несколько недель будет купаться в лучах славы.

Охранник встал во главе нашей группы, и остальные посетители расступились перед нами. Я смотрела в пол. Судя по всему, эти шелликоты пришли, чтобы полюбоваться на мои страдания. Большинству из них, конечно, было совершенно все равно, виновна я или нет.

Чувство спокойствия, которое вызвало во мне зелье Тирис, постепенно меня покидало, а слушание еще даже не началось. Жаль, что она не подготовила для меня небольшой запас этого напитка.

Мальви ободряюще гладила меня по руке:

– Посмотри на них, Эмма. Ты не сделала ничего, чего стоило бы стыдиться. Не позволяй им загнать себя в угол!

Я послушно подняла голову, стараясь все же не смотреть никому из присутствующих прямо в лицо.

После этого мы зашли в зал, где будет проходить слушание. Моя надежда увидеть здесь Коллама растворилась в воздухе. За исключением мужчин и одной женщины, выбранных Советом, зал был пуст. Именно они будут выносить вердикт.

Охранник указал на скамейки, расставленные по залу, чтобы Мальви, Тирис и Кеона сели на места. Комната, раньше вызывавшая во мне своими размерами чувство благоговения, сегодня заставляла меня лишь больше волноваться. Я ощущала, как мое сердце колотится где-то на уровне горла, и у меня не осталось желания рассматривать ни прекрасные стены с флуоресцентными раковинами, ни огромные сверкающие сталактиты. Стоя перед длинными скамьями и пьедесталом, на котором сидели обвинители и судьи, я чувствовала себя ведьмой, представшей перед трибуналом инквизиции.

Охранник подвел меня к одинокому стулу, стоявшему прямо перед пьедесталом. Никто из сидевших там, кроме Талина и Аарона, не был мне знаком. Аарон ободряюще подмигнул мне, а затем жене и дочери, что заставило единственную женщину-судью неодобрительно на него посмотреть. Я старалась не пялиться на Талина и решила ждать того, что будет дальше. Иного выбора у меня все равно не было.