– Это невозможно, – едва выдавила Кива: ей сжало горло. Вся ее уверенность мигом растаяла.

– А легко быть и не должно, – безжалостно отрезал Верис.

Даже стой башня ближе к стене, допрыгнуть было бы тяжело. Но она стояла слишком далеко, да еще и с этим столпотворением внизу…

Кива недоверчиво рассмеялась. А говорят еще, первую Ордалию можно пережить. По позвоночнику, оставляя за собой мурашки, пробежало сожаление, щедро сдобренное паникой.

– Насколько известно, – непринужденно проговорил капитан Верис, – в настоящее время самый дальний прыжок в истории – восемь метров восемьдесят сантиметров. Здесь чуть-чуть больше.

– Ага, на земле, – прохрипела Кива. – И, полагаю, прыгун сперва разбежался.

Вериса ее ремарка не тронула.

– Можешь прыгнуть сама. Или, если хочешь, я тебя подтолкну. Выбор за тобой.

Киве очень хотелось сказать капитану, куда ему запихнуть этот выбор. Но вместо этого она, вдохнув поглубже, шагнула к краю террасы, положила руки на шаткие деревянные перила и посмотрела вниз, чтобы понять, сколько лететь до земли. И тотчас отступила, потому что у нее закружилась голова.

– Я не могу… вы не можете… это… – Кива не сумела даже закончить предложение. Она снова вдохнула, надеясь справиться с подступающей истерикой.

– У нас мало времени, – снова раздался громкий нетерпеливый голос принца. – У тебя тридцать секунд, Защитница, или мы будем считать, что ты сдалась.

Перед глазами Кивы вспыхнули молнии. Сдалась – значит, провалила задание, а провал означал смерть – ее и Тильды. Хотя бы Типп выживет, ведь Кресте больше некого будет шантажировать. Но кто защитит Типпа от других опасностей, когда Кивы не станет?

Эта мысль, наверное, должна была только больше напугать ее, но вместо этого Кива успокоилась. Она вдруг отчетливо поняла, что лучше умереть, пытаясь спастись, чем трусостью и бездействием обречь их всех на гибель.

Время. Ей всего-то нужно время. Если бы она смогла сотворить чудо, если бы смогла пережить испытание…

Свобода была в одном прыжке от нее.

Вдохнув напоследок, чтобы успокоиться, Кива собрала остатки храбрости и указала на перила:

– Открывайте.

Капитан Верис спустил ей с рук ее приказ. Возможно, думал, что другого шанса распоряжаться кем-то у Кивы уже не будет. Он щелкнул пальцами, и двое дежуривших на башне надзирателей кинулись к перилам, сняли задвижку на углу и распахнули их наружу.

– Двадцать секунд, Защитница. – Принц явно заскучал.

Поставив носок на край террасы, Кива посмотрела вниз. Рук и королевские особы по-прежнему стояли на помосте виселицы, лица заключенных блестели от предвкушения.

Развлечение. Для них всех это просто развлечение, а ее жизнь – или смерть – не более чем зрелище.

– Десять секунд, и ты провалила испытание, – объявил принц.

Кива закрыла глаза, чтобы не смотреть на выжидающих зрителей.

– Девять! – закричала толпа внизу.

Кива попятилась назад.

– Восемь!

Шаг, еще один, еще.

– Семь!

Капитан Верис отошел с ее пути, а надзиратели не стали уходить с террасы, чтобы ничего не пропустить.

– Шесть!

Она все отходила назад, шаг – Пять! – еще шаг – Четыре! – еще шаг – Три! – пока не оказалась на противоположном краю террасы.

– Две секунды, Защитница! – предупредил принц.

Не дай ей умереть.

Береги себя.

Кива рванула вперед, и все мысли из ее головы испарились. Она думала только о том, что надо сделать. Всей душой Кива желала вселить силу в ноги, легкость – в тело, чтобы каждая ее частичка наполнилась воздухом; и, пробежав террасу насквозь, Кива спрыгнула с ее края.

Береги себя.

Мы идем.

Ледяной ветер жалил кожу, дергал за одежды. Неужели она смогла? Она действительно прыгнула! Стена приближалась с каждым ударом бешеного сердцебиения, пульс настолько громко отдавался в ушах, что практически заглушал свист воздуха.

Она подлетала все ближе, бросала вызов самой гравитации, и с каждой микросекундой стена приближалась.

Кива справится. Она сотворит невозможное, она пройдет первое испытание. Внутри неистовствовал триумф. Она уже почти чувствовала твердую стену под ногами, вкус победы на языке.

Но потом она начала падать.

Так близко… она была так близко. Если бы она только протянула руку, ухватилась за край, тогда бы…

Но было слишком поздно.

Она уже неслась вниз, вниз, вниз, вниз к земле.

«Все хорошо. Все будет хорошо».

Голос отца эхом раздался в ушах, и на этот раз Кива не стала его прогонять. Ей хотелось, чтобы он был рядом с ней, пока она падает, хотелось, чтобы он утешил ее под конец.

«Все хорошо. Все будет хорошо».

Кива закрыла глаза, чтобы не видеть, как неминуемо приближается к смерти. Она думала об отце, о том дне, когда ее лишили прежней жизни. Последние десять лет она жила взаймы, и сегодня одолженное время истекло.

«Все хорошо. Все будет хорошо».

Внезапно свист в ушах стих, исчез ледяной ветер, и тогда…

Боль.

Ослепляющая, невыносимая боль пронзила каждую клетку ее тела.

И больше Кива ничего не видела и не слышала.

– Все хорошо. Все будет хорошо.

Королевская стража окружала их. Кива вцепилась одной рукой в руку отца, а другой – в руку брата. Сладкий запах осозники защекотал ей ноздри, когда стражники втоптали в грязь корзинку с ягодами, которые Кива с Керрином с таким трудом собирали. Больше не будет маминого варенья, ни сегодня, ни когда-либо.

– Фаран Меридан, вы арестованы, – провозгласил стражник, остановившийся прямо перед отцом Кивы. У него было доброе лицо, и поэтому Кива не понимала, откуда в его глазах столько ярости. У всех остальных солдат напротив сердца красовались серебряные эмблемы, но у него была выгравирована золотая.

– За что?! – возмутился Фаран.

Кива подняла взгляд на отца, заслышав в его голосе нечто странное. Как прошлым летом, когда они с Керрином играли в реке и поспорили, кто глубже заплывет и дольше задержит дыхание. Кива выиграла с большим отрывом, но когда она вынырнула на поверхность, отец, дрожа, сказал ей больше никогда так не делать.

И сейчас в его голосе она услышала те же эмоции. Дрожащей рукой он сжимал ее ладонь, словно пытаясь успокоить их обоих.