Ольга цыкнула языком, но вытянула из волос, собранных в тугой хвост, тонкий продолговатый предмет и подошла к племяннице Долгорукова, после чего в несколько ловких движений открыла первые кандалы на руках, а затем и вторые, что сковывали ноги.

— Вуа-ля, барин.

Ого, и слова-то мы какие знаем. «Вуа-ля».

— Спасибо, Ольга, — сказал я, кивнув ей головой.

— Спасибо-спасибо-спасибо! — Ритка просто кинулась наемнице на шею, обхватив в объятия. — Спасибо вам большое. Вы не представляете как эти железяки мне надоели.

Оторопевшая Ольга смотрела на Долгорукову широко распахнутыми глазами, явно не ожидав такой реакции.

— Да не за что, Ваше Сиятельство.

— Просто Рита, — поправила ее девушка. — Я не королевских кровей, так что не надо этого, пожалуйста.

Ольга хмыкнула.

— Как скажешь.

Рита глубоко вздохнула.

— А теперь, пожалуйста, попробуйте хотя бы пять минут просто дышать и ни о чем не думать. Сосредоточьтесь только на своем дыхании и ни на чем больше.

— Зачем? — тут же встрял Руслан.

— Ты хочешь избавиться от гундящего Шепота в своей башке или нет? — спросил я прямо, сам не заметив, как слегка перешел черту.

Вот оно что. Подобрались к эпицентру всего на полкилометра, а уже настолько разительное отличие. Или это накопившаяся усталость?

Я поднял руку в знак того, что погорячился. Руслан понимающе кивнул головой.

— Хочу конечно, барин.

— Тогда слушай Риту. Все до единого сделайте сейчас то, что она говорит. Итак, по моей команде вдохнули и выбросили все мысли из головы. Сосредоточьтесь на дыхании. Раз, два.

Глава 11

ГЛАВА 11

Вдох, задержка дыхания и планомерный медленный выдох. Я совершал эти действия друг за другом, слушая только свое дыхание. Отбросить мысли насовсем было довольно трудной задачей, если учесть, что мой мозг был фактически преобразован на то, чтобы эти самые задачи решать.

Но я старался, как мог. Насколько хорошо это упражнение проходило у других — мне трудно сказать, потому что на них я не обращал внимания.

Вдох и снова выдох.

Шепот продолжал назойливо жужжать на задворках сознания, став значительно отчетливее в сравнении с тем, каковым он был еще несколько часов назад.

А про то какая разница между самой крайней зоной его влияния и ближе к Старому Городу и говорить нечего.

Ощущение, что кто-то снова пытается влезть в мою голову уже было знакомым это давление, его упорство и «знакомость» давали мне полное основание расслабиться и позволить впустить силу внутрь головы.

Распахнув заслонки ментального блока, я впустил Маргариту, чуть ли не наблюдая за ней внутренним взором; как она ворвалась в черепную коробку и стала там махать руками, устанавливая порядок, от которого я застыл в физическом мире на месте.

Воцарившаяся в голове тишина поражала до глубины души. Если бы когда-нибудь мне сказали, что возможно сделать настолько вакуумную тишину — я бы ни за что не поверил. Словно я очутился либо на глубине нескольких тысяч метров под водой, либо в открытом космосе, где звук не распространяется.

Но все же это было правдой. Впервые за годы жизни я ощутил то, чего не мог добиться ни разу за все время — тотальной, повальной тишины.

Словно учитель задал вопрос, на который в классе никто не знает ответа.

Словно застывшие болельщики во мгновении, когда форвард бьет по мячу у ворот на последних секундах таймера.

Полноценная, давящая, неестественная тишина, которая в обычной жизни просто невозможна в человеческой голове, которая постоянно занята какими-то мелочами, когда нет глобальной проблемы.

— О боги… — услышал я чей-то ошарашенный голос, скорее напоминавший шепот. Это Олег лежал на земле, закинув руки за голову с закрытыми глазами и… улыбался. — Как… тихо…

— Да… — вторила ему Иша, удивившаяся эффекту, который удалось достичь Маргарите Долгоруковой.

Скромница до последнего говорила, что не уверена, что справится. Как оказалось — не просто справилась, а выполнила поставленную задачу на пять с плюсом.

Я осматривал всех своих спутников из отряда хламников и та эмоция, что застыла на их лицах — непередаваема. Удивление, приятный шок, неверие, воодушевление и непонимание. Все это смешалось в одну единственную маску, что прямо сейчас висела на лицах каждого из банды и я нисколько не сомневался, что их эмоции — неподдельны.

— Невозможно… — услышал я еще один пораженный голос, который на этот раз принадлежал Ивану. Мужчина сложил руки на груди, приоткрыв рот от удивления. — Как на том свете, — продолжил он.

— Рано тебе еще на тот свет, — хмыкнул я, оглядывая группу.

Да, эффект действительно был сногсшибательным.

Я взглянул на Маргариту, у которой лицо побелело и стало таким сосредоточенным, каким я еще не видел ни разу.

— Ты в порядке? — спросил я у нее.

Девушка повернулась в мою сторону и посмотрела слегка рассредоточенным взглядом, от которого легкие мурашки пробежали по коже.

— Это тяжело, — бесцветным голосом сообщила она. — Так много сознаний. Мне нужно держать всех под контролем.

— Ты уверена? — спросил я серьезно. Мне не хотелось, чтобы эта девочка перенапряглась и сошла с ума. С точки зрения рационализма это как минимум затруднит наше последующее продвижение. Я думаю, что объяснять почему — не надо, ведь и так очевидно.

Взгляд Маргариты настораживал. Пустой, слегка отсутствующий, рассредоточенный. В нем не было самой Риты Долгоруковой. Подобные глаза я видел у людей лишь в кино, когда показывали человека или без сознания, или с деменцией.

В жизни же это выглядело куда более настораживающе.

— Думаю, что да, — все также безэмоционально ответила девушка.

Я взял ее за плечи и заглянул в глаза, стараясь найти частичку самой Маргариты, которая разделилась между всеми членами отряда и не подпускала к ним Шепот.

— Рита, ты меня слышишь? — обратился я к ней. Она перевела блуждающий взгляд на меня. — Если ты не уверена хоть на долю процента, что сможешь так поддерживать нас долгое время — сейчас же остановись.

Если она потеряется среди чужих сознаний и не сможет вернуться, то будет только хуже. Но я здесь бессилен, к сожалению. Как работает ее ментальная магия — я не знаю. О телепатии ничего не было известно в мое время.

Она глубоко вздохнула, прикрыв глаза, а затем вновь распахнула веки, и я увидел, что взгляд встал значительно осмысленнее. Рита поджала губы.

— Я