и его просьбы отдать ему девочку. Никогда! Пусть подавится. Одно то, что она столько времени провела с этим вампиренышем, будто кость в горле. И ведь она поверила не ему, а этому оборванцу. Но на Габриеллу он не мог злиться.

С этими мыслями, подгоняемый приближающимся рассветом, Властитель осторожно приоткрыл дверь в спальню. Его девочка спала, сжавшись в клубочек на краю огромной кровати. Какая же она беззащитная и маленькая.

Быстро ополоснувшись прохладной водой, Первый вернулся в комнату и забрался под одеяло. С каким — то благоговейным трепетом прижал к груди свою пару, размышляя о том, что еще бы недавно разбудил, взял силой, если бы потребовалось, но сейчас все мысли были о том, чтобы его малышка выспалась. И еще ему ужасно хотелось заслужить ее доверие. Поэтому лучше всего в данный момент было прижать ее к себе, уткнуться в короткие непослушные волосы носом и вдыхать аромат ее нежного тела. Так он и поступил, и впервые за всю свою длинную жизнь он был счастлив.

***

Габриелла проснулась в абсолютной темноте. Поначалу даже не поняла, открыла глаза или нет. Потом ясно осознала, что в кровати не одна, и напряглась, мечтая исчезнуть из этой комнаты. Против воли разума чуть отодвинулась от вампира, но обрадовалась рано.

— Куда ты собралась? — прошептал Первый ей на ушко, обдавая жаром кожу. Габи была рада, что в полной темноте не видно, как она упрямо поджала губы, сдерживаясь, чтобы не ответить какую — нибудь гадость. Властитель, казалось, и не ждал от нее ответа. Он принялся целовать ее шею, скользить руками по телу, заставляя сердце учащенно биться от страха и омерзения. Габриелле пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не отстраниться и как следует врезать по морде этого чудовища. Он будто и не замечал ее реакции, все неистовей вжимая ее тело в свое, целуя все жестче и настойчивей.

В какой — то миг Габриелла подумала, что не вытерпит и, кажется, всхлипнула. Поцелуи сразу же прекратились, а чужие руки ослабили хватку. В темноте комнаты было слышно, как тяжело дышит вампир.

— Прости, — прошептал он, чем вызвал лишь недоумение. Габриелла не думала, что связь может так повлиять на него, изменив до неузнаваемости. Но Властитель отстранился, а потом и вовсе покинул постель, подтверждая абсурдность всего происходящего. Дверь в спальню открылась через несколько минут. Лунный свет обволок высокую фигуру вампира, а после комната снова погрузилась во мрак.

И тут Габриелла поняла, что совершила ошибку, которая может стоить им всем очень дорого.

***

Эта ночь и следующая прошли в каком — то странном забытье. Каждый вечер, просыпаясь в объятиях вампира, она замирала от страха, но каждый раз он уходил практически сразу. Что он себе позволял, так это прижать ее к своему телу посильней, поцеловать в шею и поспешно покинуть спальню.

На Габриеллу накатила странная апатия ко всему происходящему. Она бродила по замку в гордом одиночестве и даже стража не преследовала ее. Неужели Первый позволили ей уйти или надеялся, что она все обдумает и останется с ним. Останется, конечно, останется, пока ее друзья преодолевают путь до замка. Догадывается ли Властитель о том, что они задумали? Понимает ли, что это затишье перед бурей, которая либо сметет одного, либо всех?

Когда в дверях спальни ближе к рассвету появилась знахарка, Габриелла уже не знала, то ли радоваться, то ли нет. Без лишних слов ведьма протянула ей небольшой флакончик с зельем.

— Пей до дна, — строго приказала знахарка, — и иди к нему в кабинет. Сделай все, чтобы он взял твою кровь.

Габриелле оставалось лишь послушаться. Зелье на вкус было таким же, как и прежде, и никакого вреда ей не причинило. Оставалось надеяться, что на Первого оно повлияет иначе.

После ухода знахарки прошло несколько минут. Габи предусмотрительно умылась и прополоскала рот водой, чтобы пропал вкус зелья. Она уже преодолела половину пути до кабинета, когда из — за очередного поворота показался вампир, спеша ей навстречу. Габи притормозила, ожидая его. Поравнявшись с ней, он внимательным взглядом оглядел ее с ног до головы. Габриелла набравшись храбрости, не отводила глаз, в свою очередь, рассматривая вампира. Он казался уставшим и каким — то обесцвеченным. Будто с него разом сошли все краски жизни, и он стал подобием призрака. Габриелле стало жалко его. Она могла бы ненавидеть, мстить, желать его смерти, но сейчас ей по — настоящему было его жалко. Еще она знала, что на этот раз никакое зелье не могло заглушить их связь надолго. Поэтому, видимо, почувствовав что — то неладное, он и спешил к ней. Испугался?

Габи понимала, зачем это делала. Могла бы сопротивляться, но не стала, позволив чужим эмоциям руководить своими действиями. Вот так встать на цыпочки, обхватить его шею руками и прикоснуться к жестким горячим губам в легком поцелуе. А дальше все как — то завертелось. Осознала, что на руках вампира, только когда он внес ее в спальню. Он был ни в пример нежным и внимательным, когда избавлял ее от одежды, покрывая каждый кусочек оголенной кожи поцелуями. Габи плыла в дурмане, изгибаясь и постанывая от жарких объятий.

— Возьми мою вену, — прошептала она, сжимая пальчиками, обтянутые тонким хлопком сильные руки вампира. Он ухмыльнулся и запечатал ее рот поцелуем, а потом провел заостренными клыками по ее шейке, вызвав мурашки в пояснице. Это было даже не больно. Вампир старался аккуратно взять то, что было положено ему по праву. Несколько больших глотков, несколько маленьких. Он оторвался от ее шеи и взглянул в глаза. Габи с каким — то ожесточением ждала, когда же наступит эффект, но ничего не происходило. Минута, другая. Первый снова принялся исследовать ее тело обжигающими пальцами. А Габи не могла больше расслабиться. В ее голове билась мысль, что все зря, что ничего не сработало. Еще несколько минут, за которые Первый успел оголиться по пояс, не замечая ее наигранности в происходящем. И вот, когда уже Габи подумала, что ей не избежать вечности с этим чудовищем, внутри растеклось приятное тепло. Властитель замер, сдвинув брови. От первого болезненного спазма его тело выгнулось, и он опрокинулся на спину, пальцами расцарапывая себе грудь. А Габриелла закричала, потому что его боль отдавалась в ее теле и сознании.

Они пожертвовали ей!

Боль не покидала ее тело долгое время. Габи приходила в себя и снова проваливалась в темноту. Однажды, открыв глаза, обнаружила, нависшую над ней Еву. Та что — то говорила