— Вкусно? — Проникновенно уточнил Гелиан после первого глотка.

— Нет, — из вредности ответила я и с наслаждением сделала еще один глоток.

Он протянул руку, забрал у протестующее пискнувшей меня чашку, и попробовал содержимое. Я как завороженная следила за самыми чувственными и желанными на свете губами, прикоснувшимися точно к тому месту, откуда пила я.

— Отдай, — Не знаю даже, чего теперь хотелось больше — кофе или почувствовать вкус этих, в высшей степени грешных, губ.

— Ммммм, — поддразнил он меня. — Восхитительно… раз тебе не нравится, выпью, пожалуй, сам.

Мне, почему-то, стало страшно обидно. Больше всего от того, что из-за собственных предыдущих слов, я загнала себя в ловушку. Как теперь аргументировано требовать обратно обруганный напиток, без ущерба для гордости?

— Да ты… ты же сейчас занимаешься настоящим приручением, — Сообразила вдруг. — Хочешь, чтобы я осознала, как хорошо находиться с тобой рядом?

— Со мной рядом хорошо? — Оскорбленно переспросил Гелиан. — Нет уж, сладенькая, со мной рядом сногсшибательно, великолепно и ослепительно прекрасно. Простого "хорошо" тут преступно мало. Но понять это ты сможешь только тогда, когда попробуешь.

По смыслу, вроде, это "попробуешь" относилось к вполне невинным вещам, а по особой, подчеркнутой интонации… почему-то сразу захотелось попробовать… его. Всего. В буквальном смысле.

— Сам себя пробуй, — буркнула я, вконец изведенная собственными фантазиями.

Он засмеялся. От души.

— Ты о чем это подумала, мой развратный Медок?

Ох… кажется, неосторожные слова выдали ему искаженную интерпретацию сказанного, возникшую в дурной голове… стыдно-то как…

— Ненавижу тебя, — Блин, блин, блин…

Не в силах выдержать насмешливый взгляд, стремительно нырнула под одеяло. Снаружи воцарилась опасная тишина. Лучше бы продолжал насмехаться. Думай теперь, что пришло ему на ум… Как показала практика, ничего хорошего. Одеяло приподнялось, только вот не с той стороны… его наглые умелые пальцы обожгли своим прикосновением чувствительную кожу на внутренней стороне бедра и… отдернулись, как только я начала остервенело пинаться. К сожалению, по нему так и не попала, но пытка прекратилась, оставив лишь бьющееся в районе горла сердце и мурашки по всему телу. Гадко смеясь, это чудовище покинуло комнату чтобы, как позже выяснилось, набрать мне ванну. К такому и привыкнуть можно… точно приручает.

— Как твоя рана? — Ехидно спросила я, появляясь на кухне после продолжительных водных процедур.

Гелиан отвлекся от шкворчащей сковородки и с удовольствием окинул меня взглядом, который прямо-таки опутывал паутиной неприличных мыслей.

— Хочешь посмотреть? — Провокационно отозвался он.

— Да, — внезапно решила я. — Покажи.

— Нет, — спокойно отбрил меня суккуб. — Тебе надо, ты и действуй.

И он отвернулся к сковородке, сволочь. То есть, другими словами, мне предложили самой задирать его одежду. А ведь на нем только халат. О, боги…

— Ну и плевать, — разозлилась я, нарочно садясь к нему спиной.

— Так и скажи, что не в силах спокойно смотреть на мое обнаженное тело, — подколол вредный демон, бесшумно возникая сзади.

Опережая поток неубедительных возражений, передо мной мягко опустилась тарелка с яичницей. Приготовленной в точности так, черт его побери, как я люблю. Даже у мамы далеко не всегда получалось угадать момент, когда это незамысловатое блюдо достигало нравящейся мне степени недопрожарки. А он, конечно, смог. Убила бы.

Суккуб со своей порцией сел напротив. Обычно человек, который ест, далек от сексуальности. В случае с Гелианом хотелось стать той яичницей, которую он подцеплял с блюда и отправлял в рот.

— И какие у нас планы? — Злобно спросила я, нарочно убивая эстетическое чувство демона гадким чавканьем. Самой не нравилось, но ради дела можно и потерпеть. К сожалению, он был абсолютно непробиваем. Как обычно, впрочем.

— Надо выбраться из города и желательно побыстрее, — заключил суккуб.

— Странно… я была уверена, что ты предложишь выждать, пока все не успокоится…

— Нет, Медок, выжидать опасно. Если охотники не справятся с нашей поимкой в ближайшие дни, то к ним подтянут подкрепление из других регионов и будут подтягивать до тех пор, пока не завладеют желанной добычей.

— О как, — опечалилась я.

— Поэтому мы попробуем прорваться. Автомобили, поезда и автобусы обыскивают, лес прочесывают. Наши фотографии разосланы всем возможным инстанциям. Помимо прочего, ночью выпускают как минимум одного моркуба, хотя их вполне может быть больше. Поэтому уходить надо днем.

С каждым словом я все больше понимала, насколько невозможная задача стоит перед нами. Хотя… мне и не из таких ловушек приходилось выкарабкиваться, убегая от самого Гелиана.

— Мы переоденемся так, что нас не узнают, — пожала плечами я. — Тебя превратим в какого-нибудь неприметного ботаника, желательно пострашнее, чтобы никто не заподозрил суккуба. Потом попробуем выехать на общественном транспорте. Они же пассажиров не проверяют на наличие париков?

— Вряд ли, — задумался Гелиан. — Но все равно рискованно. С переодеванием согласен, а вот транспорт…

— Сам же сказал, что лес прочесывают. Наверняка еще и с собаками.

— Знаешь, пожалуй, ты права, — вдруг встрепенулся суккуб. — Кроме того, у меня только что возникла крайне удачная идея. Вот как мы поступим…

Сказать, что план мне не понравился — это здорово преуменьшить. Не потому, что я посчитала его невыполнимым, просто роль, которую предстояло сыграть вашей непокорной слуге была… эээ… впрочем, об этом позже.

Вокзал, как всегда, жил полной жизнью. Здесь даже утром не наступала тишина, ведь поезда приходили и отходили круглосуточно. Наше купе выглядело вполне прилично и радовало отсутствием соседей. Возможно, для Гелиана оно представляло собой жалкое зрелище, но я, привыкшая к отсутствию комфорта, считала его почти шикарным. Еще бы только наш безумный план удался. Наверное, мне полагалось нервничать, но суккуб постоянно переключал внимание на себя, то ненароком дотрагиваясь, то говоря что-нибудь своим плотным, физически осязаемым голосом, который бесстыдно проникал под одежду, не ведая преград, такой же наглый, как и его хозяин.

— Будете заказывать чай или кофе? — Заглянула приветливая проводница.

Ого, я уже и отвыкла, что можно вот так попросить, а не ходить самой к баллону с кипятком. Хотя и баллоны у меня бывали только в лучшие времена…

— Чуть позже, после отправления, — ответил мой спутник.

Она кивнула и исчезла, послав нам еще одну улыбку.

Вагон стоял, ожидая, пока люди в темной форме проверят пассажиров.