— Мы туда не пойдем? — Хрипло спросила я. Из-за сырости никак не получалось согреться, но признаться в этом было для меня смерти подобно. Ведь Гелиан непременно примет меры, а я их могу и не пережить.

— Пока не знаю, — ответил он. — Сначала выясним, успели ли охотники расставить засады во всех окрестных деревнях. Возможности у них есть, а вычислить наш примерный маршрут не так уж и сложно.

Засады не было. По крайней мере, мы ничего не обнаружили, пока кружили вокруг небольшого дачного поселка.

— Рискнем, — наконец, решил мой спутник, и мы двинулись к самому крайнему дому на отшибе.

Возле него буйно рос кустарник, скрывая крыльцо и подступы к нему от случайных глаз.

Первым в дверь постучал Гелиан, я же спряталась за его широкой спиной, стараясь не опускать взгляд ниже. Открыл мужичок в дырявых штанах с провисшими коленями.

— Ты один живешь? — Мягко спросил суккуб, сразу взяв быка за рога.

— С женой, — охотно ответил тот, верноподданнически тараща глаза.

— Есть родственники или друзья, у которых можно до завтра остаться ночевать, не привлекая подозрений?

— Есть, только выпивку надо взять… — честно пояснил дядька.

Гелиан порылся в кармане и достал пару банкнот из нашего награбленного запаса.

— Держи. Веди меня к супруге.

Через десять минут счастливые хозяева, начисто забыв про нас, убежали с ночевкой в гости. Когда я заглянула в холодильник, поняла всю глубину их радости. Там было шаром покати. А в огород выходить чревато, пока окончательно не стемнеет — нас могли заметить. Хотя, после увиденного на вокзале, у меня в голове бродила беспокойная мысль о том, что, если потребуется, Гелиан загипнотизирует весь поселок не моргнув и глазом.

— Хочешь есть? — С редкостной проницательностью спросил суккуб.

— Не отказалась бы, — проворчала я. — Консервы пожуем?

— Как можно? — Ужаснулся он. — У нас же крупа с собой.

— И?

— Сиди и смотри, — с достоинством сказал Гелиан, доставая из сумки припасы.

Спустя примерно полчаса передо мной поставили тарелку каши с мясом. Ну, то есть, с тушенкой. Незамысловатое блюдо выглядело вкусно. Пахло тоже.

— Где ты научился готовить? — С набитым ртом уточнила я. — И, главное — зачем? При таком количестве денег…

— Неужели не помнишь? — Оскорбился мой спутник, который ел не в пример красивее. Не то, чтобы особо старался, скорее, просто не умел по-другому.

— Нет…

— Где-то классе в седьмом ты громко заявила, что никогда не выберешь мужем избалованного юнца, который даже сам себе еды не приготовит.

— Правда? — Заявление было в моем духе, но при каких обстоятельствах я могла сказать подобное?

— Да. У нас тогда столовая пару дней не работала, все пришли с бутербродами, а я с купленными в магазине шоколадками. Положил одну тебе на парту, ты кинула на меня презрительный взгляд и сказала…

— Вспомнила, — Перебила я, слегка краснея.

— Ну вот. Так и научился.

— В седьмом классе?

— Ага. Мама тоже была в шоке. Особенно когда мой борщ получился намного вкуснее, чем ее.

Он засмеялся. Я не нашлась, что сказать, невольно любуясь очаровательными ямочками на идеальных щеках.

После каши мы попили сладкого чая (заварка с рафинадом тоже были в сумке) и принялись за просушку вещей. Носки у меня были — хоть выжимай. Штаны тоже. Кофта, собравшая все капли с веток, противно липла к телу. Пришлось снимать все, спрятавшись от Гелиана в комнате. Чтобы не ходить голышом, позаимствовала у хозяев пыльное покрывало с кровати и завернулась в него, стуча зубами.

Зато суккуба такие мелочи не волновали. Он вышел из кухни в одних только обтягивающих боксерах и, как ни в чем не бывало, принялся развешивать на теплой печке сначала мою одежду, потом свою. Туда же поставил ботинки. Я все это время смотрела на него и понимала — ситуация просто кошмарная. Мы вдвоем в небольшом доме, почти голые. Уйти некуда — ванна отсутствует, туалет во дворе. Если ничего не предпринять, то я сама вскоре наброшусь на этого негодяйски привлекательного демона. Даже сейчас, когда он занят мелкими бытовыми делами, невозможно отвести взгляд от сильных рук, мощной груди, подтянутого живота… взгляд скользнул ниже и намертво залип.

— Снять? — Насмешливый вопрос Гелиана застал меня врасплох.

— Что? — Прохрипела я.

— Боксеры снять? Чтобы лучше было видно, — пояснил он.

— Наоборот, я думаю о том, что неплохо бы тебе чего-нибудь приодеть, — от его интонации во мне внезапно проснулась вредность. — Никогда не выберу мужем избалованного юнца, который ходит по дому в одних трусах.

А что, с готовкой же сработало.

— Поздно, Медок, избалованный юнец в трусах уже сам выбрал тебя, — ласково ответил он и издевательски захохотал над моим вытянувшимся лицом.

Чуть позже стало ясно — прогулка не прошла для меня даром. Горло ощутимо запершило, глаза стало поддавливать, из носа потекло. Но я предприняла поистине героические усилия, чтобы Гелиан ни за что не догадался о надвигающейся простуде. Наоборот, чем хуже мне становилось физически, тем легче душевно, ведь болезненное состояние оттягивало все внимание на себя. Поэтому я схватила какую-то старую книгу с отвалившейся обложкой и, по самый нос укутавшись в покрывало, села спиной к окну, чтобы лицо терялось в темноте. Пусть думает, что я сторонюсь его из-за обнаженного тела. Тем более, это так и есть.

Когда стемнело, Гелиан сходил и затопил баню, пристроенную ко двору. Нам действительно не мешало бы помыться, вот только к этому моменту я уже чувствовала нарастающую головную боль и тошноту, поэтому отказалась от водных процедур под предлогом, что не выношу жару. Голос старалась сделать как можно более уверенным, как у абсолютно здорового человека. Получилось.

Суккуб постелил мне на кровати, а сам лег на пол. Я с каким-то мазохистским удовольствием радовалась тому, что его влажные после бани запястья и волосы оставляют меня почти равнодушной. Все силы уходили на то, чтобы не начать чихать и шмыгать зудящим носом. Дождавшись, пока он ляжет и отвернется, отдавая дань моей стеснительности, я скинула покрывало и нырнула под ватное одеяло. Несмотря на его толщину, согреться никак не получалось.

Однако основное ухудшение произошло позже. Я проснулась среди ночи и поняла, что умираю. Все тело страшно ломило, холод проникал в каждую клеточку. Голову сдавливали тиски.

— Эй, — еле слышно позвала я, но из осипшего горла не вырвалось ни звука. Стало страшно, словно на всей земле не осталось больше никого живого.

Я пододвинулась ближе к краю. Потом еще ближе. Потом с глухим стуком упала на пол.

Гелиан вскочил. Он подхватил надсадно дышащую меня на руки и смачно выругался.