направился в общежитие. У входа на лавочке сидел бледный граф Шереметьев и, запрокинув голову, смотрел на ясное осеннее небо.

— Как ваше здоровье, Николай? — вежливо поинтересовался я, уже успев «остыть» после перепалки с Распутиным.

— Спасибо, уже лучше, — он посмотрел на меня с тенью бледной улыбки на тонких губах. — Мне привезли лекарства, так что теперь пойду на поправку.

— Рад слышать. Ваша бабушка за вас очень переживала.

— Она всегда за меня переживает. Порою, даже больше, чем следует. Вам это знакомо?

— Чрезмерная опека? Полагаю, что нет.

— Повезло, — устало прикрыл воспаленные глаза Шереметьев и потер тонкую переносицу. — А со мной вот носятся с первых дней жизни. Не подумайте, что я неблагодарный человек, но иногда все это… утомляет. Хочется просто побыть обычным.

— Увы, даже если бы вас не опекали, вы никогда бы не почувствовали себя обычным, ведь родились управителем драгунов. У нас иная судьба.

— Говорите, как Распутин.

От такого сравнения я скривился, но взял себя в руки еще до того, как мой собеседник открыл глаза.

— Кстати, о нём. Не одолжите мне свой конспект сегодняшней лекции? Мне пришлось пропустить ее.

— Конечно, держите, — Шереметьев достал из тощей сумки тетрадь и протянул мне.

— Благодарю, — я взял конспект и сунул подмышку. — И вы даже не спросите, почему меня не было на лекции?

— Если бы вы хотели, то рассказали бы сами, — безразлично пожал плечами Николай. — Бабушка говорила, что у вас какие-то дела с нашим наставником. Мне этого вполне достаточно. Я не понаслышке знаю, сколь утомительными бывают расспросы.

— В таком случае, спасибо за понимание, — улыбнулся я. — Теперь же пойду и ознакомлюсь с вашим конспектом.

— Конечно, — Шереметьев тяжело поднялся и пожал мне руку. Его ладонь была влажной и вялой. — Хорошего вам дня, Михаил.

— И вам.

Оставив бледного юношу и дальше наслаждаться лучами осеннего солнца, я направился в свою комнату, где сосредоточился на чтении. По-сути, в записях лекции Распутина не нашлось ничего такого, чего бы я не знал ранее: основы маневрирования на драгуне и оптимальные методы передвижения по различным типам местностей. Судя по всему, в обозримом будущем нас ждет прогулка в боевых доспехах, дабы закрепить теоретический материал.

Это не звучало как сложная задача, поэтому я быстро пробежал взглядом по убористому и очень аккуратному почерку Шереметьева, после чего отложил его тетрадь и лег на кровать. Прошлой ночью мы с солдатами просидели допоздна, а этой, видимо, поспать мне тоже не удастся. Можно успеть урвать до вечера несколько часов сна. Мне они пойдут только на пользу.

В сон я провалился сразу же, как только закрыл глаза. Казалось, только моргнул, как меня разбудил деликатный стук в дверь.

— Кто? — прохрипел я, с трудом поднимая словно налитые свинцом веки.

— Это Федор, Ваше сиятельство, — донесся из-за двери знакомый голос. — Принес вам одежду.

Я встал и впустил шофера. Он вручил мне красивый тёмно-синий фрак из дорогой добротной ткани, строгие брюки такого же цвета, белую сорочку и белый же пикейный жилет и перчатки. В довесок к этому добру полагался замысловатый галстук, называемый пластроном и черные лакированные туфли.

— Вам помочь одеться? — услужливо спросил Федор.

— Нет, спасибо.

— В таком случае, жду в машине у ворот, — поклонился шофер.

Он ушел, я же быстро оделся и вышел из комнаты, но направился не к воротам, а к женскому общежитию. По моим наблюдениям, Дарья тратила довольно много времени на то, чтобы собраться куда бы то ни было, поэтому я хотел встретить ее и поговорить по пути к машине.

— Граф, — заискивающе промурлыкала одна из двух молодых ворожей, которые выходили из общежития, и стрельнула в мою сторону небесно-синими глазами. — Какими судьбами?

— Я пришел за Дарьей.

— Она уже вышла, — сказала вторая девушка. — Вы с ней разминулись буквально на минуту.

— В таком случае, прошу меня простить.

Я откланялся ворожеям и поспешил в парк, где и нагнал идущую по дороге Дарью. Она услышала мои торопливые шаги, остановилась и обернулась, дожидаясь моего приближения. На ней было темно-синее платье с высокой талией и глубоким прямоугольным декольте. Чуть открытую сложной прической шею украшало элегантное колье, сверкающее последних лучах уходящего солнца.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал я, вставая напротив девушки.

— Только сейчас? — она улыбнулась.

— Сейчас особенно, — я вернул улыбку. — Нечаев не сказал тебе, куда мы едем?

— Увы, — она слегка покачала головой и понизила голос. — Он любит секреты.

— Должность обязывает, — я подставил девушке локоть и, когда она взялась за него, мы пошли по дорожке в сторону ворот. — Думал встретить тебя у входа в общежитие, но ты быстро собралась.

— У меня было достаточно времени на подготовку.

Только сейчас я сообразил, что Дарья могла взять платье с собой, а не дожидаться Федора, как один непутевый граф. На этом разговор наш прервался. Чуть позднее Дарья нарушила тишину, но только лишь для того, чтобы попросить:

— Давай помолчим и просто прогуляемся.

Так мы и шли по тихому парку, словно пытались насладиться его спокойствием перед таинственным событием. Не знаю почему, но меня не покидало ощущение, что нас ждет незабываемая ночь, причем «незабываемой» она вполне может стать в дурном смысле этого слова. А ведь могло получиться вполне неплохое свидание…

Дарья тоже нервничала. Несмотря на то, что девушка старалась держаться спокойно, от моего внимания не укрылось ее чуть учащенное дыхание и тревожность во взгляде. Сама того не заметив, она сильнее требуемого сжала мою руку, и я, не говоря ни слова, накрыл ее ладонь своей. Девушка посмотрела на меня с благодарностью.

Мы покинули тихий парк и подошли к воротам. Солдат известили о том, что два курсанта покинут Академию, поэтому нас сразу же выпустили. Машина Федора стояла чуть в стороне от створок, у ног императорского драгуна, который стоял на посту подобно грозной статуе, и безразлично таращился куда-то за горизонт.

— Прошу простить, — курящий у капота шофер быстро затушил сигарету, вытер руки о короткую куртку и поспешил распахнуть перед Дарьей дверь машины. — Внутрь на автомобиле не пускают. Говорят, меры предосторожности.

— Мало ли, вдруг ты под днищем личинку полоза провезешь?

Несмотря на то, что я просто пошутил,