Темная вода почти не отражала света, над ней клубился густой туман. Ник вглядывался в него, но ничего не увидел. Через минуту сквозь серую массу пробился свет фонаря, и Ник услышал тихий рокот мотора.

– А вот и он.

Орфей трижды свистнул, сунув в рот два пальца. Фонарь стал приближаться к ним, и постепенно из тумана вынырнул небольшой катер ярко-желтого цвета.

– Глянь-ка, Бомбардье разжился! – присвистнул Орфей.

Судно причалило к берегу.

– Постарайся не намочить ноги, – сказал Орфей, взялся за борт и ловко спрыгнул на палубу.

Ник протянул ему гитару и проделал то же самое. Это был новехонький, с иголочки, открытый скоростной катер с четырьмя креслами в кормовой части и с двумя дополнительными местами на носу. Из-за руля встал невысокий щуплый человек неопределенного возраста и зажег палубный свет. Он был одет в зеленое «худи» и дурацкую белую капитанскую фуражку. Лицо шкипера было обветрено и покрыто глубокими морщинами, живые глаза неясного цвета внимательно разглядывали гостей.

– Привет, сладкоголосый! Давно не виделись! Все поешь?

– Здорово, труповозка! Я смотрю, у тебя все в порядке? Бизнес прет?

– Да какой там бизнес, Орфей… Так, по мелочи, – и оба, обменявшись любезностями, довольно рассмеялись.

– Не скромничай, тебе не идет. Знакомься: это Ник.

Хозяин лодки оценивающе посмотрел на спутника Орфея.

– Я Харон. Что везешь?

– Я? – Ник растерялся.

– А тут еще кто-то есть, музыкант? – Харон усмехнулся.

– Ээ… гитара… и все!

Орфей кашлянул и вмешался в разговор.

– Держи, кэп. Я ж порядок знаю. Настоящие, не то что у вас там, – он вынул из рюкзачка за спиной блок сигарет и протянул его шкиперу.

– Спасибо, Орфеюшка! – Харон моментально вытащил одну пачку и с наслаждением закурил – Садитесь, сейчас отчалим.

Ник и Орфей уселись в мягкие светлые кресла.

– А что, больше ничего нет? – Харон хитро улыбнулся, заводя мотор.

– Вот гад же глазастый, ничего не утаишь! Держи! – Орфей нашарил в рюкзаке бутылку, вынул и покрутил ее в руках, дразня шкипера.

– Вот это дело, ребята! Прокачу с ветерком! – мотор приветственно затарахтел, и катер качнулся, словно ему тоже были приятны подарки из Живого мира.

– Слушай, Харонище, всегда хотел у тебя узнать: как ты возишь такую тьму народа туда? Тут же места почти нет.

– Да что ты, братишка! Это же было очень давно, я уж и не припомню, когда точно. Сейчас все по-другому, есть другая переправа, официальная. Там таможня, учет, контроль прибывающих, все дела. А это – тайная тропа для особо важных гостей вроде вас, – Харон широко улыбнулся.

– У нас это называется «контрабас»!

– Ты не поверишь – у нас тоже! – и он неожиданно тонко захихикал. – Харон дернул рычаг управления, и судно мягко скользнуло сквозь туман.

Почти сразу Нику стало плохо. Орфей заметил, что он позеленел.

– В первый раз всегда тошнит. Ты сейчас перемещаешься в Нижний мир, это же не простая речка. Потерпи секунду, – он открыл ящичек, встроенный в ручку кресла, и достал оттуда стакан. Перегнувшись всем корпусом через борт, он моментально наполнил его доверху грязной водой с взвесью водорослей и головастиков.

– Выпей.

– Что? Это говно пить надо?

– Пей, я сказал! Иначе кранты! Быстро!!

Ник, преодолевая отвращение, закрыл глаза и поднес стакан ко рту. Сделав первый глоток, он неожиданно удивился приятному сладко-соленому вкусу. У него сильно закружилась голова, как будто он выпил на голодный желудок грамм триста виски, но тошнота немедленно прекратилась. К тому же то ли стало светлее, то ли странная жидкость добавила красок, но окружающее перестало казаться ему таким мрачным и серым.

– Что это было, Орфей? Что за жидкость?

– Это сны. Стикс – река сновидений. Тут, за бортом, находится все, что снилось, снится и будет сниться всем людям. Я не думал, что тебя так рано расколбасит. Но не вздумай пить еще, этой дозы тебе более чем достаточно!

– А что будет, если еще добавить?

– Брателло, лучше тебе и не знать! Ты давай тут, в Нижнем, поаккуратнее. Учти: это не твой мир, тебе вообще-то здесь нельзя находиться. Так что веди себя осторожно, по крайней мере первое время.

Голова у Ника приятно шумела. Похоже, что они выплыли куда-то на открытое место. Из-за серо-грязных туч показалось солнце, мелкий дождь прекратился. Стало тепло, Ник снял куртку, подложил ее под голову и задремал.

Он очнулся от толчка. Катер причаливал к лесистому берегу. Харон ловко закрепил канат на кнехте, торчащем из песка, и пришвартовался.

– Все, ребята. Вылезайте здесь – и потихонечку двигайте дальше. Я вас не повез через официальный причал, там слишком много лишних глаз. Да, кстати, с Аидом будешь встречаться?

– Да как пойдет. А он хотел меня видеть?

– Не знаю. Не мое дело, Орфей, шефу вопросы задавать.

– Он знает, что мы здесь?

– Аид всегда знает все, – Харон усмехнулся. – Ты что ж, думаешь, что без его разрешения я могу туда-сюда кого угодно возить? Да без него тут ни одна душа не пикнет!

– Спасибо, Харонище! Увидимся! – Орфей хлопнул его по плечу и выпрыгнул из катера. Ник последовал за ним.

– Как знать, Орфей? Надеюсь! – Харон резво смотал канат и помахал гостям. Катер заложил крутой вираж и быстро исчез из виду.

– Вот молодец! Гоняет контрабанду Аиду и в ус не дует, – загоготал Орфей.

– Это как?

– Очень просто. Нижний, конечно, безразмерен – представь, сюда постоянно прибывают все новые и новые жители. У них тут все свое, увидишь. Но предметы из Живого мира обладают для здешних обитателей особой ценностью. Аид очень внимательно следит за этим: если «запрещенки» станет слишком много, равновесие нарушится.

– А зачем здесь нужна эта контрабанда?

– Да фиг его знает, Ник! Думаю, что людям всегда, даже если они уже умерли, нужно что-то, чего нет у других.

– Ты серьезно, Орфей?

– Вполне. А зачем люди убиваются из-за часов? Машин? А зачем нужны фотомодели с надувными губами и сиськами? Понты дороже денег, правда, Никусь? Кстати, когда я был еще совсем юным, как раз из-за такой телки началась серьезная война… Ладно, пошли! Нам надо бы отсюда выбраться, а я дороги не знаю. В последний раз был давно, тут все изменилось.

Они направились к густой прибрежной роще – Ник обратил внимание, что деревья здесь были очень странными. Вернее, странными были их сочетания: среднерусские березки росли вперемешку с экзотическими породами – пальмами и баобабами, а временами даже рядом с огромными кактусами. Но вот деревья расступились, и перед путешественниками открылся роскошный вид на огромное, практически бесконечное пространство. Синее небо, красные горы и холмы, желтая пустыня с редкими кустарниками – все это напомнило Нику его путешествие по Аризоне. Сходство с пустынным американским югом было особенно сильным, так как пустыня была будто бы разрезана надвое классическим бетонным хайвеем.