– Да, в этом месте Британии в XVI веке был самый ее эпицентр, – лениво ответил Коля, – а водопад этот, «Ведьминский» его называли, служил для омовения женщин перед тем, как их сжигали на костре. Ну а ваша задача – сказать, куда делось тело девушки и как все это связано со святой инквизицией…

– Ужас какой-то, – пробормотала Ольга и отвернулась, она была не из пугливых, но теперь все, что связано с водой, у нее вызывало легкую панику.

Про себя Воротынцева решила, что к водопаду и близко не подойдет, а будет «вещать» издалека. Какая разница, что она скажет и где будет в это время стоять, у нее же контракт заканчивается именно на этом эпизоде.

Что произошло дальше, Ольга так и не поняла, ее сильно мотнуло в сторону, да так, что она упала прямо на Наталишечку, та завизжала, потом микроавтобус перевернулся несколько раз и замер. Воротынцева все время находилась в сознании, ее кидало по салону так, что она собрала своим телом все плоскости и углы. Когда микроавтобус замер, она оказалась под завалом из нескольких тел и не могла даже пошевелиться, какое там, она и дышала-то с трудом.

Дорожная полиция, кареты «Скорой помощи», суровые люди в штатском приехали довольно быстро. Ольгу, как и других членов команды из шоу провидцев, вытащили на поверхность и усадили прямо на дороге.

Воротынцева огляделась: микроавтобус, в котором они ехали, лежал на боку, а вот автомобиль вип-класса представлял собой обуглившуюся и обгоревшую груду металла, судя по тому, как он выглядел, машину словно взорвали изнутри. Вокруг суетились пожарные, они заливали пеной остатки дорогой машины, рядом стояла карета «Скорой помощи».

Ольга перевела взгляд на микроавтобус: из него уже извлекли Варвару, она полулежала рядом с ней на дороге, «мальчик с драконом», Наталишечка и Алексей сидели здесь же, все потрепанные, но живые. Воротынцева еще раз пробежалась глазами по спасенным, не хватало только Коли и отца Никифора.

И тогда Ольга увидела, что чуть поодаль прямо на идеально гладкой поверхности междугородней трассы лежит тело, накрытое зеленым брезентом.

Воротынцева слово приросла взглядом к этому покойнику, знакомые ботинки, брюки. Ветер приподнял брезент, и Ольга увидела залитое кровью лицо отца Никифора. Мужчина был мертв.

Выздоровление Айрин шло очень долго, она уже и сама потеряла счет дням, а потом и месяцам тоже. Мила ухаживала за ней самоотверженно, кормила, купала, оберегала от тирана-отца и от своего тирана-мужа. Оба мужика были недовольны, что она теряет время на безнадежно больную.

Примерно месяц назад Майрон спустился в подвал, посмотрел на ослепшую на один глаз Айрин, которая до сих пор с трудом могла шевелиться, и задумчиво произнес:

– Я думаю, нам пора с ней прощаться, и хотя ты к ней, дочь, искренне привязалась, в ближайшее время мне будет нужен подвал для хранения эля, а это значит, что девка здесь лишняя.

– Но отец! – попыталась вступиться за нее Мила. – Я кормлю ее пищей с нашего стола…

– И поэтому твой муж страшно недоволен, – ответил Майрон, – надо кончать с ней.

– Сэр! – Айрин приподняла голову с топчана, ее разбитые губы давно зажили, но срослись неровно, поэтому теперь она говорила тихо и не очень внятно. Кроме того, у нее были выбиты все передние зубы и остались рубцы на языке. – Сэр! Я знаю рецепт приготовления янтарного эля, это особый рецепт, который может вам пригодиться.

– Откуда? – Уже собирающийся уходить Майрон остановился. – Откуда ты его можешь знать?

– Мой отец много лет варит эль по этому рецепту, – у Айрин не было другого выхода, и она решилась на крайние меры, – я могла бы вам его рассказать. Я даже могу собирать для вас травы, как поправлюсь, и помогать варить эль, я этим занималась всю свою жизнь.

– Кто твой отец? В каком поместье он варит свой чудо-эль? – нахмурился Майрон, но Айрин видела, что мужчина заинтересовался ее предложением.

Мила ей рассказывала, что у ее отца дела идут плохо, его эль никому не нравится, и харчевня стала приносить меньше дохода.

– Мой отец служит у лорда Фейла и его сына Джимми, – ответила Айрин и почтительно вздохнула.

– Да ну! – удивился Майрон и подошел к Айрин, он присел на корточки возле ее топчана. – У них отменный эль, я пробовал его в том году на ярмарке, а в этом году их не было. Почему?

– У нас сгорела ферма, – объяснила ему Айрин, – и отец со старшими братьями занялся каким-то другим делом, я точно не знаю, какая-то работа на церковь. Поэтому, если я расскажу вам секрет изготовления янтарного эля, у вас не будет равных, и это очень хорошо скажется на ваших доходах, сэр…

– Я понимаю, – Майрон отвел от нее глаза, – ну и рожа у тебя, честное слово. Ну да ладно, мне с твоего лица воду не пить. Хорошо, по рукам! Ты поправляешься и, как только сможешь, рассказываешь мне рецепт приготовления янтарного эля и варить мне его помогаешь. А если наврала сейчас, то я брошу тебя на пропитание свиньям, так и знай.

Майрон вышел из подвала, Айрин и Мила перевели дух.

– Он ушел, – Мила легла рядом с Айрин, – ты действительно знаешь рецепт приготовления особенного эля? Потому что если ты наврала, он действительно тебя убьет.

– Да, я действительно знаю рецепт приготовления, я много лет помогала матери собирать травы. – Айрин подтянулась на руках и села. – Мила, скажи мне, я что, действительно так ужасно выгляжу? Что стало с моим лицом?

Мила промолчала и попыталась перевести разговор на другую тему, но Айрин не сдавалась:

– Скажи мне честно, как я выгляжу? Я чувствую, у меня отросли волосы, нос немного сдвинут в сторону, но что еще?

Мила молча вышла из подвала, а затем вернулась и протянула Айрин тусклое зеркало, такой бесценный подарок ей преподнесла на свадьбу одна из родственниц мужа.

Айрин взглянула на себя и замерла, ее лицо было воистину ужасно: выбитый глаз зажил, но лицо перекосило, и теперь на нее из отражения смотрело одноглазое чудовище с кривым носом. Губы были порваны и срослись неправильно, поэтому рот тоже поехал набок, дальше Айрин смотреть не смогла, она положила зеркало в ноги и расплакалась…

– Не переживай ты так, – попыталась ее успокоить Мила, – я люблю тебя и такой, я даже не вижу твои шрамы и… Ну, прекрати! – Дочь Майрона ее обняла и прижала к себе. – Это всего лишь лицо, любят людей за душу, а она у тебя светлая и добрая.

Айрин продолжала громко рыдать, она до сих пор не могла смириться со смертью Скотти, а вот теперь очередной удар судьбы, с такой внешностью ей дорога только в балаган уродов. Она видела такой, он кочует из поместья в поместье, и люди-калеки, бородатые женщины, страшные карлики и безногие веселят толпу своим горем.