– Обещаешь?

Ян кивает. Эда тут же выпивает таблетки.

– Шантаж всегда работает, – подмигивает она мне.

Ольга закатывает глаза.

Бегать одной скучно, но я не хочу потерять форму. Когда возвращаюсь в общую комнату, Эда спит на диване. Если её не разбудить, проспит до обеда, думаю я. И в отделении будет слишком тихо.

Но не трогаю.

Мы с Яном пьём чай. Сестра сидит на полу, напротив двери Марго, из-за которой не раздаётся ни звука. Я уже не уверена, на кого она похожа больше, на стажёра или на пациента.

Ян наливает мне вторую кружку и бросает два кубика сахара.

С ним очень приятно молчать.

Конечно, отоспавшись днём, Эда становится бодрой к вечеру. Я уже забираюсь в кровать, и Луна поднимается в зенит, когда она заходит ко мне.

– Птичник и Марго закрылись по своим палатам, – она улыбается и стаскивает с меня одеяло. – Пошли к Принцу.

– Я чувствую, ничем хорошим это не кончится, – бурчит сестра.

А я хочу спать, но чтобы позлить её, беру Эду за руку.

Принц спокойно спит, когда мы пробираемся в его палату. Свет не включаем, чтобы никто не заметил. Эда рассказывает мне что-то, смеётся в кулак, а я устраиваюсь в изножье кровати. Если бы здесь был Кит, думаю я, держа Принца за холодную ладонь, он бы нарисовал меня снова. Или Эду с Принцев. Или просто писал бы мне записки, вырывая страницы из блокнота.

– Эй, – Эда толкает меня в бедро. Хочу спросить, что не так, но она прижимает палец к губам.

Кажется, кто-то открывает дверь отделения.

Это ночные санитары, думаю я. Или Птичник решил сходить на улицу. Или Марго собрала чемодан и сбежала, было бы неплохо.

Эда уже подкралась к двери и выглядывает в коридор.

– Ну, кто там? – нетерпеливо шепчет сестра.

– Пошли посмотрим, – зовёт меня Эда.

Теперь и мне кажется, что идея не самая лучшая. Но возражать Эде, которая тянет меня за гипс, трудно.

Мы на цыпочках пробираемся к посту Птичника. Из-за дверей палат ни звука, с лестницы тоже. Дверь, ведущая вниз, выглядит запертой, но Эда всё равно дёргает за ручку. И створка бесшумно открывается.

Точно плохая идея.

Мне приходится догонять Эду, которая уже спустилась на половину пролёта. Если нас поймают, то… даже не знаю.

– Если поймают, точно посадят в Клетку. И комиссия узнает, и тогда нас увезут в другие больницы. Ты хочешь уехать, да? Ведёшь себя так, будто очень хочешь.

– Эда, – шепчу ей в спину. – Может, не надо?

– Тебе что, не интересно? – отвечает она, даже не обернувшись.

Я раздумываю несколько секунд. Да, любопытно, очень. Но ещё страшно, что нас заметят.

– Посадят нас в Клетку на недельку, и что? Бывало и хуже.

И то правда…

– Ну и давай, идиотка! – шипит сестра, когда я вслед за Эдой выхожу в дверь первого этажа.

В коридоре темно и пусто, можно зайти на кухню и поискать сладкое. Если бы здесь был Кит, ему бы понравилась идея. Но Кита нет, и я даже не хочу идти за джемом, мёдом, или чем-то ещё.

С другого конца коридора слышен звон ключей. Оттуда, где Клетки. Где сидит Ник, а рядом с ним кто-то ещё, кто-то открывающий дверь.

– Это Птичник пришёл к нему, – шепчет Эда, толкая меня в плечо. – Точно! Пошли посмотрим.

Раз мы уже здесь, я позволяю потащить себя к Клеткам. Глаза постепенно привыкают к ночи. Мы подбираемся ближе, можно различить приоткрытую дверь одной из Клеток.

Я уже думаю, что всё закончится нормально, когда сначала мы слышим звериный рык, отзвуки быстрых шагов и ударов о стену, а потом кто-то вылетает назад в коридор.

Она хлопает дверью и прижимается спиной к створке. Та дрожит, приоткрывается, бьётся о косяк, но она всё старается её удержать. Марго.

Мы с Эдой замираем посреди коридора, а она кричит.

– Не стойте столбом, помогите мне!

Она так всё отделение разбудит.

– Нет! – дверь снова хлопает. Марго упирается босыми ногами в пол и стонет. – Держите дверь, а то он всех нас убьёт!

Не время уточнять, кто.

Я срываюсь с места первой. Сестра за мной, но от неё нет никакой пользы. Я упираюсь в дверь, вижу, как поворачивается ручка. За створкой Ник, кто ещё кроме него, рычит, шипит, издаёт ещё разные животные звуки. Он сильный, мы вдвоём с трудом можем сдержать его, и я не уверена, что дверь справится с напором, хотя это же Клетка, всё должно быть прочным.

– Эда! – кричу уже я. Какая разница, пусть все услышат. – Эда, помоги!

Она всё ещё стоит в нескольких шагах от Клетки, в темноте. И смотрит вверх, в потолок.

– О, чёрт, – выдыхает сестра.

Она снова не с нами.

– Что делать? – причитает Марго. – Нам нужна помощь! Помогите! Он опасен! – даже её вопли не могут вывести Эду из транса. Я бы подбежала к ней, потрясла, дала пощёчину, но если я отпущу дверь, то Ник вырвется наружу. А это худшая из идей за ночь.

– Эда! – снова кричу я. – Очнись! Вернись в реальность!

Я ничего не жду. Чего вообще можно ждать в такой ситуации?!

Но Эда медленно опускает голову и смотрит на меня вполне осмыслено.

Это настолько неожиданно, я даже не знаю, что сказать или прокричать. К счастью, Эда сама находит решение.

– Я приведу помощь! – и она убегает к лестнице. Птичник должен быть где-то там, или санитары, или кто угодно.

Ник снова бьётся о дверь.

– Что ты вообще тут делаешь? – надо же, я разговариваю с Марго. Стрессовые ситуации творят чудеса.

– Я… – она дёргает головой, и изящные, узкие очки падают на пол. – Я хотела посмотреть, что с ним. Это пригодилось бы для моего диплома! Я думала, он привязан!

– Дура!

– Идиотка! – редкое проявление близнецовой солидарности.

Ни Эды, ни помощи всё ещё нет. Марго делает попытку отстраниться.

– Давай ты подержишь дверь, а я сама кого-нибудь…– она договорить не успевает, я уже хватаю её за водолазку.

– Вот только попробуй!

За нашими спинами рычит Ник.

И, кажется, на лестнице раздаются шаги.

Сегодня полнолуние, думаю я. Самое тяжёлое полнолуние за всё время, что я была в больнице. Наверное, самое тяжёлое за всю мою жизнь.

Додумать эту мысль я не успеваю.

В другом конце коридора появляются Птичник и санитары. У Яна заспанный вид, но он держит в руке шприц и готов действовать.

Всё заканчивается без нас. Санитары в главе с Птичником бесстрашно влетают в Клетку.